Около полудня следующего дня Наоми пришла в компанию Ли. Чжу Мэй была на месте и, заметив её, на миг растерялась.
— Сегодня по какому делу? Мы ведь не договаривались о встрече?
— Нет, — Наоми улыбнулась. — Я к Канако. У меня выходной, вот подумала, может, пообедаем вместе.
Она уже чувствовала себя здесь как дома, принесла девушкам‑служащим печенье, и те, смеясь, обнимали её — «Ода‑сан, мы вас обожаем!»
— Если речь о ланче, то угощаю я, — сказала Чжу Мэй.
— Спасибо, но сегодня мне нужно поговорить с Канако.
— Значит, меня исключаете из компании? — притворно вздохнула та, пожимая плечами.
— Что вы! В другой раз непременно воспользуюсь вашим приглашением. Ах да, слышала, Линь‑сан снова вернулся в Японию. Госпожа Ли, вы знали?
Наоми обошла Канако и обратилась прямо к Чжу Мэй.
— Да, знала. На этот раз он въехал по собственному паспорту и просил снова принять его на работу. Но мы недавно набрали людей, пришлось отказать.
— Говорят, он устроился в массажный салон неподалёку.
— Верно. В доме на углу улицы. Хозяина я знаю, он сказал, что Линь пока ученик, выполняет мелкие поручения.
Чжу Мэй посмотрела на обеих женщин с лёгким подозрением.
— У вас с Линь‑саном что‑то произошло?
Наоми промолчала. Канако тоже не нашла слов.
— Я думала, он сам явился в иммиграционную службу и был депортирован, — продолжала Чжу Мэй. — Но, выходит, нет. Ведь если бы его выслали, он не смог бы снова въехать, при депортации повторный въезд запрещён. А он получил паспорт, оформил визу и вернулся. Это странно. Ода‑сан, Сираи‑сан, вы что‑нибудь знаете?
Вопрос застал их врасплох. В самом деле, в этой истории появлялось новое противоречие.
— Нет, ничего, — Наоми мягко улыбнулась и покачала головой. — Просто он нарушил нашу договорённость, и я пришла поговорить об этом.
— О какой договорённости идёт речь?
— Сейчас не могу сказать.
— Понимаю. Тогда скажите, вы в затруднении?
— Да… немного, — после короткой паузы признала Наоми.
— В любое время можете обратиться ко мне. Я не раз говорила, вы для меня как младшие сёстры. Мы, китайцы, не верим правительству, потому доверяем только родным. Так что и вы можете доверять мне.
— Спасибо вам.
Наоми и Канако поклонились с серьёзными лицами. Услышав такие слова, они и вправду почувствовали желание опереться на неё, слишком остро сейчас ощущалась нужда в союзнике.
Когда пробило полдень, они вдвоём вышли из офиса.
— С делом о камерах наблюдения подождём, — сказала Наоми, глядя вперёд. — Слишком всё запутано, ничего путного в голову не приходит.
— Да, так и сделаем, — согласилась Канако.
О встрече с Ямамото Наоми уже рассказала по телефону накануне. Обе были подавлен и растеряны. Оставалось лишь утешать себя тем, что на записи не видно их лиц.
Они поспешили к массажному салону, где работал Линь Лунхуэй. Летнее солнце палило даже в узких переулках, асфальт белел от жара. Был обеденный перерыв, и улицы заполнили китайцы; вокруг звучала только громкая, певучая речь их языка.
Салон находился на втором этаже старого здания. У входа стояла вывеска с японскими ценами, значит, принимали и местных клиентов. Дверь была распахнута. Женщины переглянулись и вошли.
— Добро пожаловать, вас двое? — окликнула их девушка‑администратор по‑китайски. Но они не ответили, оглядывая зал.
Линь стоял в углу и складывал простыни. Увидев их, он поднял голову и лицо его сразу потемнело.
— Линь‑сан, нам нужно поговорить. Подойди, — сказала Наоми с холодной строгостью и поманила пальцем. Канако скрестила руки и встала, как сторож у ворот.
— Сейчас я на работе, — выдавил он.
— Ничего. Иди сюда, иначе я попрошу госпожу Ли уволить тебя. Мы, между прочим, помогаем многим владельцам оформлять карты универмага, так что твою судьбу решить, дело минутное.
Наоми говорила резко, почти бросая вызов. Канако тоже едва сдерживала раздражение. Линь, понурив голову, медленно подошёл к выходу, сказал что‑то администратору и надел сандалии.
— Есть поблизости место, где можно спокойно поговорить? — спросила Наоми.
— Этажом выше караоке‑бар. Его держит госпожа Ли. Там, наверное, свободно, — пробормотал он.
— Отлично. Пойдём туда.
Они поднялись по лестнице. За стойкой караоке‑бара скучающая девушка выпускала дым из сигареты.
— Мы знакомые госпожи Ли, — уверенно сказала Наоми. — Петь не будем, просто нужно ненадолго комнату. С хозяйкой уже согласовали.
Девушка поспешно затушила сигарету и провела их в комнату.
— Что‑нибудь закажете? — спросила она, указывая на меню на стене.
— Нет… хотя, пожалуй, три холодных улун‑ча, — сказала Наоми.
— Я голоден, — вмешался Линь. — Можно заказать в соседней столовой жареный рис по‑янчжоуски?
— Ты хоть понимаешь, в каком положении находишься? — вспыхнула Наоми.
— В знак извинения я угощу. Вы тоже поешьте.
Наоми сдержала раздражение и посмотрела на Канако.
— Что скажешь?
— Аппетита нет.
— У меня тоже… но, может, стоит хоть немного поесть. Закажем одно блюдо на двоих?
— Так и сделаем, — согласился Линь и поднял два пальца, заказывая два блюда.
Он уже не выглядел таким робким, как прежде; в его поведении чувствовалась некая уверенность, видимо, потому, что теперь он находился в стране легально.
Они уселись друг напротив друга.
— Итак, поговорим, — начала Наоми. — Почему ты вернулся? Мы же просили тебя не делать этого.
— На два миллиона йен можно купить только маленький дом, — спокойно ответил он. — А если будет ещё два, хватит на жильё для всей семьи. Поэтому я решил поработать в Японии ещё год.
От этих слов обе вспыхнули.
— Ты нарушил обещание. Верни деньги.
— Их нет. Я отдал их жене.
— Тогда пусть она переведёт их сюда.
— Простите, нельзя. Я выполню любое другое требование.
— Тогда возвращайся в Китай. Завтра же.
— Прошу, дайте мне ещё год. Потом уеду.
— Нет. Сейчас же!
Наоми ударила ладонью по столу. Линь опустил голову и замолчал.
— Хотя бы уезжай из Токио, — сказала Канако. — В Осаку, во Фукуоку — китайские кварталы есть везде. Отработай год там и возвращайся домой.
— Да, это разумно, — поддержала Наоми. — Пусть так.
— Мне нравится Токио. Здесь у меня друзья, — упрямо произнёс он.
— Не шути со мной! — Наоми снова повысила голос и сверкнула глазами.
Канако, глядя на него, вновь поразилась, как он похож на Тацуро. Если бы кто‑нибудь из знакомых увидел их рядом, наверняка принял бы Линя за него самого и тогда всё окончательно бы запуталось.
