«Самое далёкое расстояние на свете — не между жизнью и смертью. Оно возникает тогда, когда я нахожусь рядом, а ты и не подозреваешь, что я люблю тебя».
Господин Мэйшань уже и не вспомнил бы, в какой именно книге прочёл эти проницательные строки, но тогда они ударили прямо в сердце, и слёзы мгновенно потекли по щекам, намочив ворот одежды.
В прошлый раз, ведомый редким для себя порывом, он бросился к императорской усыпальнице, намереваясь увезти возлюбленную прочь. Однако судьба сыграла злую шутку: вновь промах, вновь несчастное совпадение — и все силы покинули его. Он утратил мужество, перестал интересоваться даже свежими столичными слухами. Целыми днями он лишь сидел взаперти в своём доме на горе Мэйшань, пил и плакал, тонул в пьяном беспамятстве.
Как раз в один из таких дней к нему наведались Фу Цзююнь и Чжэнь Хуншэн. Привратный дух провёл их к Лотосовому пруду и с нескрываемым отвращением указал на замёрзшего в тонком льду неряху:
— Сидит тут уже четвёртые сутки. Глядите сами.
Чжэнь Хуншэн прыснул в ладонь, а Фу Цзююнь сорвал тонкую веточку, присел у кромки льда и легонько ткнул лежавшего в нос.
— Кажется, он уже окоченел, — недоверчиво пробормотал он.
Раздался хруст — лёд треснул. Лохматый господин Мэйшань схватился за ветку и прохрипел:
— Не трогайте меня… мне нужна Сяо Мэй… Сяо Мэй…
— Сяо Мэй? — нахмурился Фу Цзююнь. — Где-то я уже слышал это имя…
— Это же та девица из Синь Се Чжуана, — поспешил подсказать Чжэнь Хуншэн.
— А-а, та красавица, — Фу Цзююнь кивнул и даже показал большой палец. — Что ж, вкус у тебя хороший, она и впрямь редкой красоты. Раз так любишь, отчего не пошёл за ней?
Эти слова словно ножом резанули сердце Мэйшаня. Он застонал, нырнул глубже и выпустил на поверхность лишь стайку мутных пузырей.
Чжэнь Хуншэн мягко добавил:
— Она ведь уже замужем… за призрачным воином.
Фу Цзююнь только усмехнулся, сунул руку в рукав и сказал:
— Мэйшань, поднимайся. Я кое-что тебе покажу.
Господин Мэйшань высунул лицо. Взгляд его был безжизненным, как у дохлой рыбы.
Фу Цзююнь развернул лист тонкой бумаги прямо перед ним.
И вдруг в тех мутных глазах вспыхнул ослепительный свет.
— Сяо Мэй!
Он рванулся вперёд, но поскользнулся в тине и грохнулся лицом в грязь.
На бумаге красовалась прелестная юная красавица: лицо её сияло невинной улыбкой, глаза блестели гордостью и жизнью, стан был гибким и высоким, а облик столь ярким, что невозможно было не узнать. Это словно сама Синь Мэй в восемнадцать лет!
Фу Цзююнь взглянул на друга с жалостью и произнёс необычайно мягко:
— Мэйшань, как друг я хочу помочь тебе. Вот эта маленькая иконка… пусть будет тебе утешением.
Господин Мэйшань пулей выскочил из пруда. Чжэнь Хуншэн взмахнул рукавом — и с того мигом исчезли и лёд, и вода. Тот, едва удержавшись на ногах, выхватил заветный лист, прижал к груди, словно хотел спрятать его прямо в сердце.
— Пусть любуется, вспоминая, — усмехнулся Чжэнь Хуншэн. — А мы, лис, выпьем. Я привёз повозку вина, зовут его «Пьяный в забвении».
Изящный и лёгкий в движениях Фу Цзююнь с улыбкой увёл его в дом.
Господин Мэйшань взревел:
— Эй, подождите! Я тоже хочу! Фу Цзююнь! Чёртов лис! Не смейте всё выпить без меня!
Чжэнь Хуншэн лишь хмыкнул:
— А как же твоя Сяо Мэй?
Господин Мэйшань осторожно свернул миниатюру, спрятал у сердца и ответил серьёзно:
— Теперь у меня есть хоть эта отрада.
И то лучше, чем день за днём пялиться в пустоту.
В тот день трое друзей, что редко собирались вместе, наконец разделили пир. И целую повозку «Пьяного в забвении» они умяли почти до дна всего за одно утро.
Трое друзей ещё разговаривали, когда у ворот вдруг вбежал перепуганный дух-страж и закричал:
— Хозяин! Этот генерал призрачный воин опять…
Господин Мэйшань со свистом выронил кубок и мигом нырнул под стол, решив, что лучше вовсе не показываться.
Дух подбежал ближе и с презрением бросил:
— …тот самый генерал, призрачный воин, прислал письмо.
Господин Мэйшань чинно выбрался из-под стола и изобразил благопристойную улыбку:
— Я всего лишь рюмку поднимал.
Дух фыркнул, швырнул письмо на стол, ковыряя нос, и убежал.
Пылая краской от стыда, Мэйшань-цзюнь раскрыл конверт. На сей раз Лу Цяньцяо искал вовсе не человека, а редчайшие целебные травы. К счастью, он знал, где их достать, и тут же наспех нацарапал ответ, поручив духу отнести его.
Чжэнь Хуншэн, припомнив что-то, улыбнулся:
— К слову о том призрачном воине… Встретил его два месяца назад: лютый, словно злобный демон. Думал, ничем хорошим не кончится. А ведь я однажды смотрел по ладони той девушки из Синь Се Чжуана. Их с ним связь прерывалась на моменте его превращения. Тогда мне казалось, генерал, обернувшись, прикончит её. Но, видишь ли, прозорливее оказался бессмертный Юйцин. Судьба девушки оказалась столь «губительной для мужа», что именно её рок и удержал жизнь призрачного воина. Вот он теперь и ходит: один глаз алый, другой чёрный, словно пёстрая кошка.
Господин Мэйшань услышал лишь слова про «связь обрывается при превращении» и, не выдержав, схватил его за полу:
— Ты правду сказал?! Значит, дальше у них дороги нет?!
Чжэнь Хуншэн закатил глаза:
— Не всё так однозначно… судьба вещь ненадёжная.
— Скажи только, это точно? Они больше не связаны?! — взревел господин Мэйшань.
Чжэнь Хуншэн прищурился и усмехнулся:
— Так и вышло по ладони… Кстати, Мэйшань, я бы не сказал, что девушка к тебе равнодушна. А ты прячешься, плачешь тайком и слова не молвишь. Это ли поведение мужчины?
— Брат! — господин Мэйшань просиял сквозь слёзы, хлопнул его по плечу так, что едва не сшиб. — Спасибо за поддержку! Я сейчас же отправляюсь к ней!
Фу Цзююнь поднял глаза и увидел, как тот, сияя радостью, выскочил за порог, вскочил на белого духовного зверя, журавля, и умчался, оставив за собой лишь след света. Тогда он обернулся к Чжэнь Хуншэну и многозначительно моргнул.
Тот, улыбаясь, достал последние две керамические бочки с вином и протянул одну другу со словами:
— Минус один собутыльник — значит, на каждого по целой бочке.
Фу Цзююнь кивнул, улыбка его сверкнула:
— Лис ты хитрый… нечист на руку.
