В последующие дни, когда Синь Мэй ночевала в горах под открытым небом, не произошло ничего необычного.
Ходили слухи, что в горах Ваньлань скрывается императорская усыпальница. Из-за того что при похоронах нескольких поколений правителей в жертву было положено слишком много людей, там постоянно витал мрачный холод, а в последние годы рассказы о привидениях множились всё чаще. Поскольку нынешний правитель давно не совершал обрядов в честь предков и почти не навещал усыпальницу, то, должно быть, она и впрямь превратилась в прибежище демонов и призраков. Значит, той ночью и птичий демон, и таинственный мужчина, все они из той самой императорской гробницы?
Если уж в бескрайних горах Ваньлань она случайно угодила прямо к усыпальнице и пережила такие чудеса, это означало лишь одно: судьба благоволила ей необыкновенно. Значит, в этой поездке ей непременно повезёт, и она вернётся домой не с пустыми руками, а с мужем, и притом красивым и полезным, что доставит отцу радость.
Когда она долетела до Долины Чунлинь, минуло уже четыре дня. Дежурные ученики, охранявшие ворота, при виде огромного пеликана, рухнувшего с небес, разинули рты от изумления.
Эта духовная птица выглядела слишком эффектно: никто ещё не решался ездить верхом на таком громоздком и уродливом создании.
Когда Синь Мэй спрыгнула с её спины, рты стражей раскрылись ещё шире.
Какая красавица! Пусть на ней было лишь простое дорожное платье из голубой ткани, призванное облегчить путь, её прелесть невозможно было скрыть. Девушка с улыбкой шла к ним, её щёки сверкали белизной тонкого фарфора, в ямочках светилась беззаботная и чистая радость, и, если смотреть на неё, казалось, будто на свете нет печалей.
Она хотела лишь поздороваться и передать животных, чтобы получить деньги, но оба юноши, охваченные смущением, только покраснели. Синь Мэй невольно пригляделась. Оба были на лицо недурны, но правый казался более мужественным, и это ей понравилось куда больше, чем приторная красота. Она похлопала по тугому кошельку, где лежали три тысячи серебряных лян, и решила, что этого для покупки мужа вполне хватит.
Она кашлянула, чтобы привлечь внимание:
— Эй, молодой человек, ты не хотел бы…
— Вы, должно быть, хозяйка Синь из Синь Се Чжуан? — раздалось из-за ворот, и её слова прервали.
— Верно, — кивнула девушка.
Сначала дело, потом мужья. Она улыбнулась белозубой улыбкой тому юноше и скользнула взглядом к его табличке на поясе.
— Так тебя зовут Чжан Даху? Отлично, запомню. Позже найду тебя и проверю, насколько ты силён.
Одна лишь красота не годится, она нуждалась в том, кто будет ещё и полезен.
У того лицо пылало то алым, то бледнело, словно в дешёвых пьесах. Радость и смущение одновременно.
Настроение Синь Мэй заметно поднялось. Она повела за собой зверей, следуя за управляющей служанкой во двор.
Долина Чунлинь была одним из лучших покупателей семьи Синь. Почти каждый год она закупала у них множество зверей. Прежде за такие сделки ездил её отец, и она оказалась здесь впервые. Место, где обитали бессмертные, поражало: чистое, просторное, красивое. Даже простые дома из серого кирпича и черепицы, окружённые зеленью и цветами, здесь казались изящными и необычными. По пути попадались ученики долины. Каждый из них был аккуратным и вежливым; все они приветливо кивали ей.
Когда они подошли к величественной башне, служанка вошла внутрь с докладом, затем вернулась и сказала:
— Госпожа Синь, хозяин долины нынче в хорошем расположении духа. Он хочет встретиться со старым другом и просит вас пожить здесь несколько дней.
Синь Мэй помнила, что отец рассказывал, будто хозяин Долины Чунлинь — это бессмертный лис, достигший Дао ещё тысячу лет назад. Он был необыкновенно добрым и никогда не сердился, даже на младших. Если он приглашает её остаться, то это великая удача. А вечером она сможет найти Чжан Даху и обсудить вопрос о будущем муже.
Она уже ступила на порог, как вдруг над головой раздалось громкое мычание, и с небес рухнула дряхлая воловья повозка. Прямо рядом с ней. Из неё, едва открылась дверь, выкатилась белая тень и, словно спасаясь от погони, метнулась внутрь башни с воплем:
— Посторонись! Чжэнь Хуншэн! Проклятый лис, вылезай немедленно!
Он исчез так стремительно, что Синь Мэй даже не разглядела его лица. Она обернулась к служанке, а та оставалась совершенно спокойной, как человек, привыкший к подобным сценам.
— Госпожа Синь, прошу, — сделала та приглашающий жест.
Раз уж местные не удивлялись, ей тоже не следовало показывать излишнего любопытства. Она последовала за ней в башню.
Снаружи здание выглядело самым обычным, но внутри царил иной мир: яркий день и смена времён года. Каждая лестничная площадка означала новый сезон. Пройдя сквозь весну, лето и осень, Синь Мэй оказалась перед верхними ступенями, где уже свирепствовала зима. Снег укрывал землю, ветер хлестал ледяными порывами.
Наверху же располагался крошечный садик. Замёрзший пруд, деревья с алыми ягодами, покрытая снегом беседка, а в беседке, сцепившись, катались двое мужчин.
