Башня рушилась.
Небесные воины, поняв, что творится нечто непоправимое, стали спешно покидать башню, но было поздно.
На тридцать пятом этаже с грохотом разорвались железные цепи, и из них, разрывая пространство, возник ночной демон в своём истинном обличье: гигантская змея с серебряными глазами.
— Свобода! — оглушительно хохотал он. — Спустя тысячи лет!
Башня дрожала. Цепи падали.
Древнее существо, жившее тысячи лет, раскрылось во всей своей мощи перед ними.
Он медленно опустил голову к Янь Чаошэну и Лю Шуан:
— Маленькая бессмертная… дарю тебе одну вещь. Желаю удачи под Чёрной рекой.
Вспыхнул яркий свет. Прежде чем кто-либо успел что-либо предпринять, он устремился в лоб Лю Шуан и растворился в её сознании.
После этого ночной демон повернулся к Янь Чаошэну:
— Слава рода теперь только в тебе. Запомни сегодняшний день. Не смей нас разочаровывать.
Впервые голос ночного демона прозвучал не с насмешкой, а строго и холодно:
— Е Ли, бывший полководец при древнем лорде Сян Яо, прощается с молодым Императором.
Янь Чаошэн нахмурился.
Лю Шуан, сжав лоб ладонью, отшатнулась и на миг потеряла равновесие. Она не слышала, что он сказал Янь Чаошэну. Слишком сильным было наваждение.
Она думала, что самым страшным зрелищем её жизни была смерть Би Сюня… но то, что она видела сейчас, — это было нечто иное.
Это была жертва. Это было освобождение.
Существо, жившее неведомо сколько эпох, растворилось в световом взрыве. Его сияние вспыхнуло серебром и зеленью, подобно всполохам молний во тьме. Башня застонала, как колокол, в который врезался молот судьбы.
Здание начало рушиться… начиная с самых оснований.
Всё произошло столь стремительно, что никто не успел даже отреагировать.
Внутри Башни заточения демонов нельзя было взлетать на мече, и Лю Шуан, не удержавшись на ногах, упала. Оставалось лишь создать защитный барьер, чтобы переждать падение камней с разрушающегося свода.
Однако это было древнее творение богов. Как может один щит выдержать обрушение целой легенды?
Редким небесным воинам удалось выбраться наружу. Башня гремела, рушилась, вокруг слышались стоны и крики, но в момент полного обвала… Лю Шуан не ощутила боли.
На щеку упала капля крови.
Она подняла взгляд и увидела, как над ней, заслоняя от падающих обломков, стоял он. Янь Чаошэн. Его губы были плотно сжаты, а взгляд — холоден, сдержан.
Из-под его плаща осторожно высунулась маленькая птичка, дрожащая от страха.
Лю Шуан замерла, поймав его взгляд. В его чёрных, почти ледяных глазах, была едва заметна боль. Куда больше в них было усталости, глухой ярости и холода. Демоны не крепче бессмертных. Он тоже страдал от ран.
И всё же она ясно увидела в отражении его глаз саму себя.
Внезапно в памяти всплыли слова той женщины-демона: «Если хочешь знать, кого он любит — подумай сама. Возможно, ты уже знаешь ответ».
И в этот миг её зрачки сузились. Она словно осознала что-то невероятное.
Боль в теле Янь Чаошэна длилась всего мгновение. Когда башня окончательно рассыпалась и превратилась в клубы пыли и света, он отпустил Лю Шуан.
Раненые небесные воины постепенно приходили в себя. Даже израненный У Чэнь поднялся с земли.
Лю Шуан всё ещё была под защитой Янь Чаошэна. Он, ни слова не говоря, отвернулся, втиснул птичку обратно в объятия и пошёл прочь.
Она потянулась к его рукаву и удержала его.
Он обернулся с презрительной усмешкой:
— Чего ты ещё хочешь? Вернуть меня, сдать в наказание? Чишуй Лю Шуан, я больше не ученик Кунсана.
— Я знаю, — тихо ответила она. — И не собираюсь возвращать тебя. Ты спас меня и пострадал. Я обязана поблагодарить тебя за это.
Она подняла руку. Из её пальцев потекла мягкая зелёная энергия. Это был живительный свет, что начал медленно залечивать его раны.
Он внезапно схватил её за запястье, и, почти срываясь на шёпот, процедил:
— Хватит. Не трогай меня.
Он разжал пальцы и, не оглядываясь, ушёл.
Прошёл он недалеко, лишь несколько ли, как вдруг закашлялся и, прикрыв рот ладонью, увидел кровь. Юноша сел под деревом и отпустил птичку:
— Иди. Найди себе еду. Если что-то случится, зови.
Птичка обернулась и нерешительно посмотрела на него.
— Уходи, — резко сказал он.
Птичка неохотно пошла прочь.
Янь Чаошэн поднял взгляд к мрачному, низкому небу. Он помнил день, когда была уничтожена его родная гора. Он был таким же: угрюмым и безысходным. Тогда в лес вторглись даосы и смертные, а демоны, не успевшие уйти, обращались в пепел.
Он видел множество смертей.
Столько тел… ими можно было бы засыпать целую долину. Он думал, что уже не ничего чувствует, но чужая, общая, непонятно откуда взявшаяся, боль вдруг зацепила что-то внутри.
