В официальном сообщении о семи компаниях и одиннадцати препаратах, уличённых в фальсификации клинических данных, значилось и название «Синьси Фармацевтикал».
Столкнувшись с подозрениями и требованием отчёта, компания поспешила опубликовать на своём сайте заявление: «Данные клинических испытаний предоставлены сторонним учреждением. Ведётся проверка, и на данный момент невозможно установить, кто несёт ответственность».
Типичное перекладывание вины постфактум.
Камера снова вернулась в студию. На фоне слов комментатора: «Клинические испытания — единственный способ проверить безопасность и эффективность препарата. Но сегодня мы сталкиваемся с массовыми случаями самовольных правок, сокрытия или искажения данных. Причина — в том числе в безоглядной жажде компаний снизить расходы…» — Шэн Цинжан вышел из круглосуточного магазина.
Как бы ни пыталась «Синьси» уйти от ответственности, избежать расследования и наказания не удастся.
Помимо тяжёлого удара по репутации, согласно новой директиве «В случае выявления подлога в клинических материалах заявки компании на регистрацию препаратов в течение трёх лет рассматриваться не будут», «Синьси» теряла возможность выдвигать новые заявки в ближайшие годы.
К тому же в сети одна за другой появлялись публикации о прежних махинациях «Синьси». Некоторые утверждали: «Бывший руководитель исследовательского отдела Янь Ман³ погибла именно из-за этого. В те годы борьба за власть внутри компании была ожесточённой. Перед самой смертью она фактически уже лишилась контроля над отделом. А недавно погибший в катастрофе 23 июля Син Сюэи оказался в таком же положении».
Слухи множились, но где истина, знали только участники событий. Одни из них уже сидели в тюрьме, другие давно покинули этот мир.
В день, когда исполнилось почти три месяца с момента аварии на трассе 23 июля, полиция вновь обнародовала результаты расследования.
Но теперь они не вызвали прежнего ажиотажа: люди отнеслись к ним куда равнодушнее. Три месяца — срок, достаточный, чтобы самый острый интерес угас.
Похолодало и в Шанхае. Температура опустилась ниже двадцати градусов, нескончаемые солнечные дни сменил нудный осенний дождь.
Цзун Ин тяжело заболела, простуда подкосила её, и несколько дней она провела в больнице. Когда Сюэ Сюаньцинь принесла результаты экспертиз по делу Янь Ман, Цзун Ин только что пришла в себя после последней капельницы.
Она открыла глаза, в палате горел верхний свет, за окном стояла бледная, размытая дождём мгла.
Сюэ Сюаньцинь протянула ей экспертное заключение по делу о гибели Янь Ман. Цзун Ин положила папку на колени, но раскрывать не спешила.
— Хочешь навестить маму? — тихо спросила Сюэ Сюаньцинь .
После короткой паузы Цзун Ин кивнула.
Надев пальто, она вышла. Ветер с дождём хлестнул в лицо. Сюэ Сюаньцинь побежала под дождём за машиной, а Цзун Ин, устроившись внутри, сложила мокрый зонт.
Сюэ Сюаньцинь взглянула на его чёрную поверхность с напечатанными цифрами и символом ленты Мёбиуса:
— Всё ещё пользуешься?
Два года назад их пригласили на открытие магазина подарков у знакомого. Тогда шёл дождь, и Цзун Ин заказала в лавке зонт с этим рисунком. Сначала Сюэ Сюаньцинь думала, что «9.14» — это дата её рождения, но теперь понимала, что, выбрав этот знак, Цзун Ин на самом деле вспоминала Янь Ман.
Машина разрезала колёсами лужи и покатила к кладбищу. К моменту, когда они добрались, дождь почти стих. Воздух стал влажным и свежим, а сквозь облака проглянула узкая полоска ясного неба.
В дождливый день кладбище казалось особенно пустынным и холодным. Взору открывались ряды тесно стоящих надгробий, а рядом, молчаливые и незыблемые, зеленели низкорослые вечнозелёные кипарисы. Они остановились у могилы Янь Ман. Цзун Ин задержала взгляд на камне, затем опустила голову и осторожно разгладила в руках экспертное заключение.
Когда-то дело так и не было заведено. Из-за отсутствия доказательств насильственной смерти всё списали на несчастный случай, потому Янь Ман подверглась злословию и злобным домыслам, а те, кто в ту ночь толкнул её в ссоре вниз и оставил умирать без помощи, спокойно продолжали жить. Теперь справедливость, казалось, восторжествовала, но вместо облегчения оставалось лишь горькое ощущение. Истина не вернула солнца сквозь тучи.
Ведь их уже разделяла непроходимая граница между живыми и мёртвыми, и встретиться больше было невозможно. Если бы можно было, Цзун Ин бы предпочла, чтобы всего этого вовсе не случилось.
14 сентября… Сумерки опускались, дверь в дом распахивалась, в комнату вместе с ветром проникал свет луны, у ворот слышался скрежет тормозов. Янь Ман, держа в руках подарочную коробку, спешила войти, и, подходя к столу с засыпающей девочкой перед тортом и свечами, улыбалась:
— Прости, я вернулась поздно.
Поздно, но всё же вернулась, а не так, чтобы больше никогда.
Цзун Ин наклонилась, положила к надгробию заключение и белые цветы. Дождь стучал по бумаге, быстро пропитывал её влагой, лепестки впитывали капли и оттого становились ярче, а зелёные стебли и листья — свежее.
Прах к праху, земля к земле. Если не вернёшь ушедшего, значит, остаётся лишь хранить его в сердце.
Дождь не прекратился и на следующий день, который был последним перед операцией.
Хирургический план был составлен до мельчайших деталей. Руководить операцией должен был профессор Сюй, некогда её наставник. Все твердили Цзун Ин, что можно не тревожиться. Но она всё же пригласила адвоката Чжана и письменно подтвердила текст завещания.
Прежде чем перейти к подписи, Чжан поднял взгляд и сказал:
— Кроме распределения имущества, нужно уточнить ещё одно. Когда ты училась в медицинской академии, подписывала добровольное согласие на донорство органов. Хочешь его аннулировать?
Цзун Ин вспомнила ту запись, которую слышала в палате Цзун Юя всего месяц назад, и, помолчав, подняла глаза:
— Не нужно.
Чжан передал ей бумаги. Подпись была поставлена. К тому времени за окном уже наступила ночь.
