На этом путешествие в Нанкин должно было завершиться. По плану: завтра освободить номер и вернуться в Шанхай, но Цзун Ин решила иначе. Она решила вечером отвезти Шэн Цинжана, а утром приехать обратно за бабушкой на скоростном поезде.
После ужина она пошла освободить его номер, затем призналась бабушке:
— Сегодня вечером мне нужно срочно съездить в Шанхай. Завтра на поезде я вернусь за тобой, хорошо?
— Почему же не поехать вместе? — бабушка подняла глаза. — Дважды гоняться туда-сюда — это только хлопоты.
— Но тебе нужен отдых.
— В машине я тоже могу отдохнуть. А ты ночью одна на трассе, разве я смогу спокойно ждать?
Бабушка отвечала уверенно, и Цзун Ин вынуждена была признаться:
— В машине будет ещё один человек. Тебе не стоит тревожиться.
— Это тот молодой человек с утра? Вы вместе едете в Шанхай?
Цзун Ин поняла, что скрывать больше бессмысленно, и кивнула:
— Да.
Бабушка сразу встала:
— Тогда я собираю вещи, а ты иди сдавай номер.
Уговаривать её было бесполезно. Цзун Ин только сказала:
— Не спеши. Сначала прими душ. Ему всё равно к десяти приезжать.
Бабушка удивилась такому уточнению, но не стала вдаваться в детали. Она помылась, спокойно собрала вещи и вместе с внучкой спустилась в холл.
Вестибюль постепенно пустел. Бабушка смотрела на большие часы. Ровно в десять она встревожилась:
— Почему его всё нет? Вы же договорились. Может, позвонить?
Цзун Ин достала телефон, но не знала, куда звонить. Ей даже пришла мысль: неплохо бы дать ему мобильный, чтобы легче было держать связь.
Прошло ещё почти час. Бабушка клевала носом, а Цзун Ин молчала, опустив голову. Когда та, уставшая, уже поднялась, чтобы снова снять комнату, Шэн Цинжан наконец появился.
Он выглядел так, будто прошёл долгую дорогу: пыльный, усталый, но всё же пришёл. Увидев его, Цзун Ин невольно облегчённо вздохнула и склонилась, чтобы разбудить дремавшую бабушку.
Та открыла глаза, сразу оживилась и с упрёком сказала:
— Наконец-то ты пришёл! Цзун Ин ждала тебя уже несколько часов.
Шэн Цинжан горячо извинился. Бабушке понравились его вежливость и манеры. Она сказала:
— Ну, тогда пора в путь. Хватит терять время.
Они уселись в машину. Бабушка отвинтила крышку термоса, отпила глоток тёплой воды и, приободрившись, начала расспросы.
Триста километров впереди — времени на разговор было достаточно.
— Я ведь даже имени твоего не знаю. Как тебя зовут?
— Шэн Цинжан.
— Фамилия будто знакомая… не припомню, где слышала. А сам ты откуда?
— Из Шанхая.
— Так ты тоже шанхаец. И сейчас там живёшь? В каком районе?
Не успел Шэн Цинжан раскрыть рот, как Цзун Ин опередила его:
— Цзинъань.
— И в Цзинъане? — удивилась бабушка. — Да ведь совсем рядом живёте. А кем работаешь?
— В юридической сфере, — ответил он.
— А, значит, адвокат?
— Да.
— Ну, это очень хорошо, — сказала она и, помедлив, всё же заговорила о том, что бросалось в глаза: — А эта рана на лице связана с твоей профессией? Неужели кто-то отомстил?
— Да, бабушка, — снова вмешалась Цзун Ин, не дав ему и слова сказать.
— Тогда будь осторожен, — вздохнула старушка. — Сейчас любая работа нелёгкая.
— Отдохни немного, бабушка, — мягко попросила Цзун Ин.
Это прозвучало уже как прямой запрет на расспросы. Бабушка поняла намёк и сказала:
— Тогда я прикорну.
Она протянула ладонь и слегка хлопнула Шэн Цинжана по плечу.
Он резко обернулся, а бабушка, приглушив голос, добавила:
— Дорога займёт часов четыре. Цзун Ин устанет за рулём, так что поменяйтесь по пути, дай ей тоже отдохнуть.
Шэн Цинжан смутился:
— Я не умею водить.
Это её изумило, но, чтобы не ставить его в неловкое положение, она улыбнулась:
— Я тоже не умею, ничего страшного.
Сказав это, бабушка свернулась на заднем сиденье и вскоре задремала. Шэн Цинжан убедился, что на ней лежит плед и только тогда повернулся вперёд и тихо сказал:
— Извини, что причиняю столько хлопот.
Цзун Ин не ответила, её лицо оставалось напряжённым, а взгляд прикованным к дороге.
Он отвернулся к окну. Монотонный поток ночных огней мелькал мимо, отражения дорожных знаков разрезали темноту. В этой спокойной однообразности таилась почти нежная тоска.
Спустя долгое молчание послышался тихий храп, и только тогда черты Цзун Ин чуть смягчились. Она едва слышно сказала:
— Часам к трём будем в Шанхае. Тебя отвезти во французскую концессию или в Международный сеттльмент?
— Во французскую.
— Домой вернёшься?
— Да. Нужно навестить Цинхуэй и детей.
Цзун Ин удивлённо повернула голову.
— Вторая сестра не согласилась, чтобы Цинхуэй взяла сирот, поэтому она с ними временно живёт в моём доме. Но я всё это время был в разъездах, просил господина Е помогать, не знаю, как они там справлялись, — объяснил он.
— Что сейчас в Шанхае происходит?
Шэн Цинжан на миг закрыл глаза, словно переворошил в памяти страшные картины последних дней, и коротко произнёс:
— Плохо.
Цзун Ин краем глаза глянула на него и вдруг с пугающей ясностью ощутила, что этот человек уходит туда, откуда уже не возвращаются.
Время тянулось. Машина неслась по ночной трассе, и казалось, будто этот бег продлится до конца времён. Даже без слов в их молчаливом соседстве рождалось редкое ощущение покоя.
Неожиданно телефон Цзун Ин затрясся в яростной вибрации. На экране мигало имя: «Цзун Цинлин».
Она не отвечала, но звонки следовали один за другим, будто абонент не намерен был отступать.
Увидев указатель на ближайший сервисный пункт, Цзун Ин резко свернула и остановила машину. Лишь после этого она взяла трубку. Не успела девушка произнести и слова, как из динамика раздался гневный голос:
— Ты что, в деньгах нуждаешься? Зачем внезапно распродаёшь акции?
Сжав зубы, она закрыла глаза, но голос её оставался ровным:
— Никакой особой причины. Просто решила сократить долю.
— Где ты сейчас? Немедленно возвращайся домой! — приказал он.
Цзун Ин открыла глаза и сказала:
— Не получится. Я на трассе. Со мной бабушка.
Она вышла из машины, навстречу ворвался ночной ветер. Она держала телефон у уха одной рукой, другой закурила.
Бабушка в это время проснулась. Открыв глаза, она увидела пустое водительское место, затем заметила Цзун Ин. Она стояла в нескольких метрах, в темноте, с сигаретой. Красный огонёк то вспыхивал, то гас, освещая её лицо, скрытое дымом и одиночеством.
В груди бабушки поднялась тёплая жалость, но она не подала виду и лишь сказала Шэн Цинжану:
— Ты потом тоже уговаривай её. Пусть меньше курит.
Тот вспомнил слова адвоката о завещании и распределении наследства, припомнил, как недавно Цзун Ин с трудом сдерживала гнев в разговоре, и его лоб прорезала морщина.
Он хотел выйти из машины, но Цзун Ин уже поспешно вернулась, села за руль, вставила телефон в держатель и пристегнулась. Она собралась тронуться, но двигатель вдруг отказался заводиться.
