Он лишь предупредил. Решать, оставаться или уходить, предстояло ей.
Цзун Ин вовсе не горела желанием встречаться с тёткой, чтобы избежать ссоры, она даже предпочла спуститься по лестнице, а не ждать лифта.
Дождь и не думал прекращаться. Сирены «скорых» выли без остановки, по улицам текли потоки разноцветных зонтов, люди спешили, уткнувшись лицами вниз.
У неё разболелась голова, и оставалось только вернуться домой и отдохнуть.
Она заказала еду, выпила таблетки и уснула до самого вечера.
Когда Цзун Ин открыла глаза, небо уже темнело, лишь остаток дневного света ещё держался. Цзун Ин поднялась, отпила глоток воды и, решив закурить, стала рыться в сумке. Там же нащупала утреннюю посылку.
Достав сигарету и прикурив, она разглядела коробку. На ней значился адрес — вилла у подножья горы Шэшань в Сунцзяне. Ниже был оставлен телефон.
Цзун Ин резко погасила сигарету и набрала номер.
В трубке раздался молодой мужской голос. Она ещё не успела представиться, как он сказал:
— Здравствуйте, госпожа Цзун.
Она на секунду опешила. Тот продолжил:
— Я секретарь господина Люй, фамилия моя Шэнь. — После короткой паузы он уточнил: — Посылку вы уже получили?
Короткая фраза, а звучала безупречно, гладко, будто без щелей для лишних слов.
Цзун Ин не умела и не любила разговаривать с такими хитроумными людьми. Пришлось ей отвечать прямо:
— Да, я получила. Хотела бы узнать, можно ли встретиться с господином Люем?
— Минуточку. — Он умолк и вернулся меньше чем через тридцать секунд. — Сегодня вечером в восемь, на вилле в Шэшане. Я заеду за вами.
Ответ был слишком быстрым. Она невольно подумала, что сам Люй Цяньмин стоит у него за плечом. Она быстро собралась и сказала:
— Не нужно, я приеду сама.
О матери знали единицы. Люй Цяньмин входил в их число. Теперь, когда он ещё и прислал её старые фотографии, у Цзун Ин появилось желание докопаться до истины.
Она быстро собралась и вышла. Дождь заметно стих, теперь он больше походил на влажный туман, скользивший над дорогами, по которым мчались автомобили с мутными огнями фар.
После принятых лекарств Цзун Ин чувствовала себя слишком ослабленной и поэтому вызвала такси.
Час пик — и движение слегка затруднено, так что лишь спустя без малого пятьдесят минут машина остановилась у ворот виллы.
Едва она открыла дверь, как к ней под зонт вышел мужчина с безупречной улыбкой:
— Госпожа Цзун, должно быть, вы устали. Сегодня немного прохладно.
По голосу она сразу узнала его. Это был секретарь Шэнь, с которым они говорили по телефону.
Цзун Ин промолчала, и он, проявив такт, не стал больше заговаривать, а молча проводил её в дом.
В этой части города стояла особая тишина, и шелест дождя делал её ещё более умиротворённой. Гостиная напоминала келью. В круглое окно тянулась ветка нантьянчжу1, её недозревшие плоды поблёскивали холодным блеском среди густой листвы. На длинном столике догорал ароматный сандал, у чайного прибора в маленьком чайнике уже шумела закипающая вода.
Люй Цяньмин поднялся с мягкой подушки за столом:
— Не думал, что мы встретимся так скоро. Садись.
Цзун Ин не видела его много лет и вдруг отметила, что он почти не изменился, отчего в сердце возникло непрошеное чувство близости:
— Дядя Люй.
В этот миг чайник с глухим бульканьем закипел, Люй Цяньмин снял его с углей и спросил:
— Чаю?
— Я почти не пью, — честно ответила она.
— И Сяо Ман тоже не пила, — сказал он и всё же с привычной неторопливостью начал промывать чашки, выполняя сложный ритуал заваривания.
Она опустила взгляд и слушала, как он продолжил:
— Фотографии дошли?
— Дошли, — кивнула Цзун Ин, сделала паузу и добавила: — Но раз это общие снимки, разве не естественно, что у каждого должна быть своя копия? Почему вы написали, что хранить их вам «неудобно»?
— Они приносят лишь боль, — ответил Люй Цяньмин, поднял глаза, затем вновь сосредоточился на чайнике. — Твоя мама ушла, твой дядя Син тоже. Первое поколение «Синьси» разошлось кто куда, одни умерли, другие отдалились… Смотреть на эти лица слишком тяжело.
Он налил чай в крошечную чашку и подал ей:
— Кстати, дело твоего дяди Сина закрыли?
Цзун Ин спокойно приняла чашку:
— Пока нет. Подробности мне неизвестны, я этим не занимаюсь.
Она ответила жёстко, и он не стал уточнять, только сказал:
— Пей.
Она допила чай и, поколебавшись, наконец решилась:
— Дядя Люй, вы считаете, что моя мама покончила с собой?
Люй Цяньмин, держа чайник, не дрогнул, ровно наполняя новую чашку:
— Уверен, что нет.
— В тот день, днём… вы её видели?
Он отставил чайник, посмотрел прямо:
— Видел. Она сказала, что вечером будет праздновать твой день рождения.
Сердце Цзун Ин сжалось:
— Когда именно? Она говорила что-нибудь ещё?
Он покачал головой:
— Слишком давно, точное время не вспомню. Но знаю одно: хотя тогда ей было тяжело, дойти до отчаяния она бы не смогла.
Помедлив, он отставил чашку и добавил:
— Ты собираешься снова расследовать то дело? Если тебе понадобится моя помощь, просто скажи секретарю Шэню. А если вдруг столкнёшься с трудностями — обращайся и напрямую.
В его словах звучала явная забота. Цзун Ин приняла её с лёгким кивком. Она выпила ещё одну чашку, посидела немного и, заметив, что время позднее, поднялась.
Люй Цяньмин взглянул в окно:
— Дождь снова усилился. Здесь трудно поймать такси, пусть Шэнь отвезёт тебя.
Возражать было бессмысленно, и Цзун Ин согласилась.
На крыльце уже ждал секретарь с раскрытым зонтом. Он учтиво помог ей, открыл дверь автомобиля, словно провожая особого гостя.
Она устроилась на заднем сиденье и машинально оглядела салон. В кармашке лежала стопка билетов; верхний был явно из Эмэйшаня.
Цзун Ин не придала этому большого значения, лишь опустила глаза на часы.
Наручные часы из 1937 года отсчитывали время 2015-го.
До 15 сентября 2015 года, десяти вечера, оставался ровно час.
Она машинально подняла голову и заметила, как секретарь быстрым и осторожным движением убрал билет с видом Эмэйшаня.
Цзун Ин чуть заметно нахмурилась.
Чем больше он демонстрировал безупречность и осторожность, тем сильнее всё это походило на желание прикрыть следы.
- Нантьянчжу (南天竹, nántiānzhú) — священное для китайцев декоративное растение ↩︎
