Бернард стоял на пороге нового уровня.
Аппа лежал на полу, уткнув морду в корыто, полное магических растений и мяса чудовищ, — готов был в любую минуту восполнить силы. Его тело мерцало мягким серебром: началась последняя подготовка к восхождению.
Господин Хоусон сосредоточенно укреплял повреждённую ногу, доводя мышцы до нужного тонуса — он тоже готовился к переходу.
Господин Трока уже наполовину переварил золотое перо: осталась лишь голая половина стержня, на которую без слёз нельзя было смотреть. Остаток он спрятал с величайшей бережностью, свернулся клубком у Линна на руках и спал по двадцать два часа в сутки.
— Сумею ли я продвинуться дальше — решится сейчас! Вперёд! — бормотал он во сне. — Мой глупый хозяин слишком слаб, даже дался в лапы женщине‑змее! Я, великий Трока, обязан стать сильнее, чтобы защитить этого болвана!
Линн же… Линн пока не дотянул до порога десятого уровня. Он решил задержаться в исследовательском институте на несколько лет, поискать вдохновение. Если не выйдет — вернётся в Нивис, оглянется там. Пока что — никаких странствий, никаких приключений.
А вот Грэйт…
Грэйт утонул в крови — в буквальном смысле.
Сто образцов, двести, триста.
Тысяча, две, три…
— Что делает маг Нордмарк?
— Да, что он вообще делает?
Некроманты института, вытягивая шеи из‑за перегородок, перешёптывались. Они помогали Грэйту не первый день, но ещё никогда не были так сбиты с толку.
Видели только, как в лабораторию вносят пробирки с кровью — и выносят их обратно.
Приносили мышей, брали у них кровь, возвращали мышей, снова отправляли кровь.
Бесконечное центрифугирование, наклейка ярлыков, передача образцов, хранение — и всё по кругу.
— Раньше хоть понимали, зачем всё это, — ворчал один. — Знали, к чему приведёт. А теперь день за днём одно и то же… что он пытается получить?
— Тише, — отвечал другой. — Раньше ведь результаты были. Да и кто в науке не помогает старшему? Когда статья выйдет, станет ясно, куда двигаться. К тому же кровь, оставшаяся после Владыки Чумы, нам ещё пригодится…
Они ворчали, но работали честно, с надеждой, что Владыка Чумы вскоре принесёт новые открытия. Ведь в науке и в магии так важно иметь того, кто укажет путь.
Сам Грэйт уже перестал считать, сколько образцов прошло через его руки. Он действовал почти машинально: заклинание — запись, заклинание — запись. После каждых десяти пробирок садился в медитацию, чтобы внутреннее ядро сознания сравнивало данные.
Можно ли найти тождество?
Насколько оно достоверно?
В чём различие, и не уводит ли это различие к другому вирусу?
Он знал: если заклинание «Опознание рода» покажет генетическую последовательность вируса жёлтой лихорадки, то различие между ним и другими флавовирусами может быть меньше одного процента — а то и тысячной доли!
Ошибиться нельзя.
Грэйт утверждал, проверял, опровергал; снова утверждал, снова рушил выводы. Сколько дней прошло — он не помнил. Сколько крови просмотрел — тоже. И вдруг, выскочив из лаборатории, закричал:
— Быстро! Помогите мне проверить!
Из соседних помещений высунулось с десяток голов — лысых и волосатых вперемешку. У каждого мага был золотой череп‑помощник, а у черепа, разумеется, волос не водилось; вот и казалось, что лысин больше, чем людей.
Грэйт не обратил на это внимания. Глаза его сияли.
— Возьмите десять… нет, пятьдесят образцов крови! Только из первой партии больных! Каждую пробирку — заразить десятью мышами с помощью «Заклинания чумы». Потом всё ко мне, я проведу испытание!
— Э‑э… опять столько?
— Есть, господин! Сейчас всё будет!
Некроманты бросились выполнять приказ. Работа закипела: каждому досталось по пять образцов и пятьдесят мышей.
Скрипели шаги, пищали зверьки, и вскоре перед Грэйтом ровными рядами легли пятьсот шприцев с кровью.
Он глубоко вдохнул, закрыл глаза, потом открыл их вновь. Перед ним — целые панели аккуратно уложенных шприцев. Сердце забилось чаще.
Столько дней наблюдений, бесчисленные проверки — и наконец вырисовалась общая закономерность. На малых выборках она уже подтверждалась. Но выдержит ли масштабное испытание? Сумеет ли он окончательно выделить вирус жёлтой лихорадки? Всё решится сегодня.
— «Опознание рода. Модификация. Специальный вариант для жёлтой лихорадки». Первое испытание — начать!
Невидимая волна магии окутала первую панель. Грэйт приготовил растворы: в левой руке — десятипроцентная глюкоза, в правой — густой пятидесятипроцентный сироп.
Он прикрыл глаза. В мире медитации вспыхнули образы, внутреннее ядро сознания схватило их, проанализировало, сопоставило.
Совпадение подтверждено.
В этих образцах действительно содержится вирус жёлтой лихорадки.
— Ещё раз! — прошептал он. — Ещё раз!
Пятьсот шприцев — и в каждом результат тот же. Да, вирус слегка мутировал: без ментального контроля, при простом распространении «Заклинанием чумы», это неизбежно. Но во всех случаях заклинание выявляло один и тот же возбудитель.
Грэйт перевёл дух, закрыл глаза, дал себе минуту отдыха и осушил бутылку с десятипроцентной глюкозой. К счастью, этого хватило. До сиропа дело не дошло — небеса милостивы, ведь пить эту густую сладость было сущим мучением.
Отдохнув, он вновь сосредоточился и направил заклинание на мышей. На этот раз — не «Опознание рода», а особое лечебное заклинание, связанное с ним.
Ментальная нить соединила оба заклинания, зафиксировала образ вируса. Как при создании вакцины, только теперь — для уничтожения.
— Сгинь! — прошептал он. — Всё, что я определил как вирус, исчезни!
Белое сияние пронеслось над клетками. Пятьсот мышей, недавно едва живых после заражения, вдруг ожили, зашевелились, запищали.
— Получилось!
— Они живы!
— Невероятно… Это что, массовое исцеление? Но ведь у «Удаления болезни» нет групповой формы!
Некроманты, выстроившиеся по обе стороны, шептались, не сводя глаз с клеток. Заклинание Грэйта действовало безупречно, но способ его применения ставил в тупик: ни слов, ни жестов, едва заметное свечение, почти неощутимая волна — а результат ошеломляющий.
Грэйт улыбнулся. Целенаправленное уничтожение вируса сработало — значит, найденный им магический образ действительно универсален. А то, что мыши пришли в себя, доказывало: метод можно использовать для лечения жёлтой лихорадки.
Правда, он убивает лишь вирус. Повреждения органов и сосудов, вызванные болезнью, а также действие токсинов придётся лечить отдельно. Но главное — вирус больше не размножается, и организм можно вернуть к жизни.
— Теперь проверим, — сказал он, хлопнув в ладони и обернувшись к помощникам. — Возьмите кровь у этих мышей, заразите ею других. Половину — через «Заклинание чумы», половину — обычной инъекцией. Потом сведите результаты.
Он улыбнулся шире:
— Друзья, поднажмите! Когда проверка завершится, можно будет писать статью. И принесите мне табак — живые растения и больные, с пятнистыми, грязноватыми листьями. Обе разновидности нужны!
Некроманты радостно вскрикнули, подняли клетки и подносы со шприцами и поспешили прочь. Статья! Новый результат! После вакцины — ещё одно открытие! А может, и новое заклинание, которое Владыка Чумы позволит им выучить бесплатно: он всегда был щедр к своим помощникам.
Правда, смогут ли некроманты освоить лечебную магию — вопрос другой.
Грэйт, провожая их взглядом, потянулся, вернулся в кабинет и разложил бумаги. Перо заскользило по листу:
«Метод определения мельчайших возбудителей болезни с помощью заклинания “Опознание рода”.
В предыдущих исследованиях мы доказали существование невидимого под микроскопом агента, меньшего бактерии. Теперь мы применили заклинание “Опознание рода” для его распознавания и получили определённые результаты…»
Он открыл золотой ларец, достал кристаллические пластины и начал записывать образы напрямую — благо теперь не нужно вычерчивать их вручную.
«Мы заметили, что возбудитель жёлтой лихорадки, проходя через животных и человека, слегка изменяется. Эти изменения отражаются в магическом образе, но сохраняют общие черты…»
Ещё одна запись, ещё несколько строк.
«Зафиксировав эти общие элементы, мы с радостью обнаружили…»
Тут в коридоре раздался топот. Некроманты, не дожидаясь разрешения, закричали прямо с порога:
— Владыка Чумы! Результаты готовы! Мыши, заражённые через “Заклинание чумы”, не заболели!
Грэйт, хотя и ожидал этого, всё же не удержал улыбку. Уголки губ дрогнули — радость была слишком велика.
