Напряжённый пневмоторакс — когда рвётся крупная воздушная полость в лёгком, или трескается бронх, или происходит глубокий разрыв. Воздух проникает в плевральную полость, но выйти не может: клапан работает только в одну сторону. С каждым вдохом в грудной клетке накапливается давление, которое сдавливает лёгкое, и оно уже не может расправиться. Как бы человек ни пытался дышать — воздух в лёгкие не поступает. Это одно из самых смертельных осложнений. Даже разрыв аорты не всегда убивает так быстро.
Удушье. Смерть. В течение пары минут.
Надо звать священников
Да, храм Бога Войны недалеко. Пять минут бегом туда и обратно.
Но этот раненый не продержится и трёх.
— Пятидесятимиллилитровый шприц! — рявкнул Грэйт.
Тишина.
Никто даже не понял, о чём он говорит. Ни шприца, ни иглы, ни дренажа…
Никто ничего не понял. Они не знали, что он пытается сделать. Да и что с раненым происходит — тоже не знали. Это не его старая больница. Это не его мир. Здесь никто не знает, кто он. Никто не знает, что делать. Грэйт обвёл глазами лица вокруг. Люди стояли, смотрели на задыхающегося бойца, кто-то уже кричал, чтобы снять дверь, взять щит, нести в храм…
Куда вы его понесёте? Он не доживёт.
Грэйт бросился вперёд, раскинул руки, заслоняя бойца, и вцепился в руку Флина:
— Я — целитель! Я могу спасти его! Капитан! Мне нужно… только помогите!
— Ты можешь его спасти? — воскликнул рыцарь.
— Он умирает! — Грэйт закричал с отчаянием. — Я смогу его продержать, пока не подоспеют священники! Но мне нужны инструменты! Пожалуйста!
Флин колебался. Да, он слышал, что парень обладал даром лечения, но видеть — не видел. Лечебная магия храма — понятная. А этот… со своими «пятидесяти… чем-то»?
— Капитан, поверьте ему! — воскликнул Карен, пробившись сквозь толпу.
Тем временем раненый уже едва двигался — агония угасала.
Флин решился.
— Что нужно?!
— Игла! — выкрикнул Грэйт. — Грубая, полая игла!
Ошеломлённые взгляды. Молчание.
— Тогда хоть… трубка! Стальная! Медная! Любая! Толщиной с палец!
— Есть!
Кто-то с места сорвался. Через минуту вернулся — и в руке у него была…
Куриная кость.
Такая же, как два дня назад. Грэйт узнал её сразу.
Да что ж за напасть у меня с этими куриными костями?!
Но тогда — была трахеотомия. Там всё просто: разрезал — вставил.
А сейчас — прокол грудной клетки. Без шприца, без катетера, и с костью, толще иглы в десятки раз?!
Я что, Геракл?!
Он заскрипел зубами. Нет перчаток. Нет обеззараживания. Даже кровь остановить нечем.
— Нож! Быстро!
Он отметил точку — вторая межрёберная щель по средней ключичной линии.
И вонзил лезвие.
Плоть не поддаётся. Кожа, мышцы, грудная стенка — как железо. Рыцари этого мира и в самом деле — не просто люди.
— Кто-нибудь! Помогите! Надо вот настолько — вот так! Проткнуть! Вынуть! И вставить кость!
— Я! — не колеблясь, шагнул вперёд Флин. Взял нож.
Вошёл. Вышел. Кость — следом.
И — пшшшшш!
Из отверстия зашипел воздух. Под огромным давлением.
Успел.
Грэйт выдохнул. Он стоял на коленях рядом с раненым, прислушиваясь. Воздух выходил ровно. Кость — в нужном положении. Он зажал её большим пальцем, отпуская и прижимая в нужный момент, заменяя собой односторонний клапан.
В обычной больнице сюда ставят дренаж и клапан из перчатки, или хотя бы шарик от капельницы.
А тут — только пальцы.
Но… дыхание стало ровнее.
Грудь перестала подниматься как шар.
Цвет лица — посветлел.
— Он дышит!
— Он спасён?!
— Он жив!
— Я помню, как у нас Шеко умер так же. Рёбра сломались — и всё. Пока за священником бегали…
Флин с уважением взглянул на Грэйта и тихо спросил:
— Что дальше?
Что дальше?
Если по уму — ставить дренаж, делать закрытую аспирацию, рентген, восстановление рёбер, возможно — операция на лёгком…
Но тут — ничего нет. Ни перчаток. Ни кислорода. Ни сканера. Даже бинта нормального нет.
Остаётся одно.
— Священники.
Словно по сигналу, раздались тяжёлые шаги. Толпа расступилась, и все — склонили головы.
— Владыка…
— Владыка архи-священник…
Грэйт повернулся. Он и так стоял на коленях, выше уже некуда. Потому и решил не вставать — зачем лишнее.
Во главе приближающейся группы шёл мощный лысый мужчина в белоснежных одеждах, грудь в серебряной вышивке: щит, боевой молот, жезл. Голова блестит, кулак размером с литровую кружку, глаза — проницательные. Если бы не черты лица, можно было бы подумать: сам Лушицзин из китайских сказок. За ним — семеро помощников. Каждый — как гора мышц. Священниками назвать их язык не поворачивался. Скорее — военные паладины с дипломом врача. Среди них Грэйт заметил знакомое лицо — юный Джон, худющий, самый младший. И правда — пока только ученик.
Архи-священник склонился над раненым, бросил взгляд — и перевёл глаза на Грэйта. На юношу с куриной костью в руке. Несколько секунд — он просто смотрел. Потом — улыбнулся.
— Юноша. Я прибыл. Ты — и вот эта кость — сделали всё, что могли.
Грэйт вежливо кивнул и тоже улыбнулся. Но голос у него был спокоен, ровен и в нём не было сомнения:
— Благодарю, владыка. Но позвольте — я выну её сам. Когда придёт время.
