У Чжоу, как учили, мыл руки по всем правилам хирургической стерильности — от кончиков пальцев до локтей, растирая мыльные орешки до пены. Закончив первый круг, он сложил ладони, плеснул в них крепкий самогон и тщательно втер его в кожу.
Пока тёр, про себя тяжело вздохнул:
Никакой тебе воды из-под крана, ни хлоргексидина, ни йода…
Трёхкратное мытьё пришлось урезать до двух. Да если бы его в таком виде увидела медсестра в операционной, заорала бы так, что стены посыпались.
Да и крепость этой «дезинфекции» под сомнением. По запаху — так себе, не спирт, а разведённое недоразумение.
Перчатки? Ха, забудьте.
Будет ли заражение? Да кто его знает. Всё на волю Богов.
Антибиотики?
Нет ни сульфаниламидов, ни пенициллина, ни цефалоспоринов — вообще ничего!
А ему сейчас… кишки вручную перебирать.
Один только риск заражения после зашивания — уже хватит, чтобы ночью не спать.
Это уже не операция — это игра с костями в поддавки.
Но если кишечник повреждён — это ещё хуже. Всё, что в нём — вывалится в брюшину. Дальше — перитонит, сепсис, гной, воспаление, осложнения. Любое из них — билет на тот свет.
Короче, меньшее из зол.
Затаив дыхание, У Чжоу начал осмотр: от двенадцатиперстной кишки вниз — сантиметр за сантиметром. Перемазанные в крови петли кишечника проходили сквозь его пальцы…
И тут за спиной раздался отчаянный звук:
— УуууоооаААА—рвёт!
Рыжеволосый лучник сдал первым — стоял на коленях, уткнувшись лицом в собственные колени, почти в луже рвоты.
Юный священник побледнел так, что веснушки стали серыми, стиснул губы, надул щёки, и упрямо смотрел в пол.
Сзади с глухим бум упало ведро: поставщик воды — тоже не выдержал.
Рвите, рвите… Привыкнете — перестанете, — буркнул про себя У Чжоу и взглянул на пациента.
И тут же кровь отлила от лица.
— Ты чего проснулся?! Держите его! Держите немедленно!
Да чтоб тебя!
Он не то чтобы «проснулся во время операции».
Он вообще не спал!
Потому что НИКТО ЕГО НЕ УСПОКОИЛ!
А сейчас он — в сознании.
А У Чжоу — держит одну петлю кишечника левой, другую — правой.
Если он дёрнется — всё!
Трое солдат, вытирая рвоту с губ, кинулись его удерживать. Но раненный, потерявший пол-литра крови, вдруг взорвался паникой — силы, как у раненого быка. Еле удержали.
— Не двигайся! Не-е-е двигайся! — кричал У Чжоу, весь в холодном поту.
Боже… как же страшно без анестезии.
Да у кого-нибудь есть хоть деревянная дубинка?! Чтобы оглушить его и дело с концом?..
Нет, шутка. Сделает так — получит черепное кровоизлияние. Чем потом лечить — кастрюлей?
После череды уговоров, шепота и внушений пациент наконец затих. У Чжоу снова сосредоточился и аккуратно проверял кишку за кишкой.
— Целы, целы, тонкий кишечник цел… Хорошо… Вот и подвздошная кишка. Та самая, что выпала — самая уязвимая часть…
Есть! Пять сантиметров разрыва!
Успел заметить.
Если бы пропустил и просто запихнул обратно — последствия были бы катастрофическими.
Всё содержимое кишки вытекло бы прямо в брюшную полость, и пошло бы по списку: гной, боль, смерть.
Шить нечем.
Но кое-что всё-таки есть.
Он осторожно перевернул флакончик с зельем от лёгких ран.
Одна капля. Другая. Он не отрываясь следил: ткань сжималась, срасталась, ползла…
Раз — сантиметр.
Два…
Стоп.
Он поспешно заткнул пробку, встряхнул флакон, снова открыл.
Одна капля.
Он мысленно взмолился:
О, духи, Боги, Вселенная — кто бы ни дал мне это зелье, пожалуйста… пусть хватит!
Раз — ещё сантиметр.
Ещё капля…
Готово. Идеальный срез. Полное сращение.
У Чжоу с облегчением выдохнул. Продолжил проверку: остальная подвздошная кишка — в норме. Слепая, ободочная — целы. Прямая кишка слишком глубоко — почти наверняка не пострадала.
Теперь: промыть.
И — зашить.
…Но где физиологический раствор?
Где 37-градусная стерильная вода с хлоридом натрия?
Придётся варить самому.
— Кипяток готов?
— Ещё нет…
Ну вот, вот оно.
Апофеоз безысходности.
Хотя бы дом стоит.
Есть где воду вскипятить.
И соль… может, найдём.
Он втянул воздух. Второй раз. Третий.
Выпрямил спину, развёл руки перед грудью, неловко изогнулся, чтобы видеть кипящий котёл. Когда пар наконец поднялся — начал диктовать:
— Кипяток влей в холодную воду… Не переборщи! Пробуй — только не ртом! Отлей в чашку, проверь: не горячо, не холодно, как тело. Отлично. Теперь — соли. Не горсть, не пол-кулака, а вот — с ноготь большого пальца, вот столько. Растолки, насыпь. Взболтай! Пробуй ещё раз… солоновато, но не горчит? Вот и хорошо. Дай-ка мне попробовать…
— А зачем соль? — с интересом спросил священник, который уже оправился после приступа рвоты. Веснушки на лице посерели, но глаза светились.
У Чжоу не задумываясь:
— Физиологический раствор. Им раны промывать — не больно.
— Что за раствор? Почему не больно?
…Вот чёрт.
Он сболтнул лишнего.
А местные даже слова «физиология» не слышали.
Начинать объяснять про осмотическое давление, натрий, ионные каналы?..
— Кхм… физиологический — это когда по солёности, как твоя кровь. Когда кровь течёт по ране — тебе же не больно?
— Но… соль ведь дорогая!
…Чего?!
У Чжоу застыл.
Соль — дорогая?
В его мире физиологический раствор — как воздух: промыть рану, катетер, перитонеальный лаваж… Льют литрами, никого это не волнует.
А тут — роскошь.
Он посмотрел на стены из дикого камня, на крышу из соломы, на чёрный пол…
Ладно. Убедили. Соль — дорогая.
— Хоть дорогая — а нужна! Без соли такого состава ткань не заживёт!
Если промывать пресной водой — размажешь всё по полости, клетки от недостатка ионов отекут и отомрут. И пиши пропало.
…Хотя кто здесь знает, что такое клетка, ион, отёк?
Священник задумался. А за спиной послышался громкий голос: — Эй, Грэйт! Соль принесли!
