«Хэймлих» для удушья. Кардиомассаж при остановке сердца.
Стоило Грэйту показать эти две «убойные» методики первой помощи, как служители вмиг взбесились. Для любого целителя — как и для земного врача — нет страшнее воспоминания, чем пациент, умиравший у тебя на руках, когда ты уже не мог его вернуть. И потом, через десятки лет, ты вновь-и-вновь мысленно крутишь ту сцену: «А что, если бы тогда я…»
Так что жрецы буквально повисли на Грэйте. Энтони, Уильям, даже красавица Джоанна — глаза горят, лезут вперёд без оглядки. Элвин-старейшина, опираясь на свой ранг и силу, едва-едва удержал позицию в первом ряду, но всего на пару минут: его самого чуть не затолкали в костёр. Не выдержав, он бухнул посохом — и…
— Э-э-эй! Старейшина, это жульничество!
Из земли полезли лианы толщиной с руку: ловко оплели талии всех спорщиков и подвесили их в воздух, словно гирлянду. Слава Богине, этот «семинар» обошёлся без жертв и без похищения лектора: у ордена нет постоянного храма, иначе Грэйта точно бы не отпустили. Элвин проводил ученика до башни, и тот зарёкся высовывать нос — ушёл в добровольный «домашний арест» до самого Праздника середины лета.
Он штудировал магию и чудеса Богини, читал журналы, правил статью. И лишь в сам праздник выбрался наружу — встретиться с дядюшкой Кареном и его семьёй.
Сегодня — отдых!
Сегодня — веселье!
Сегодня он поможет Рэймону приударить за девушкой!
Грэйт помнил, как в первый день в башне тётя Айрин всю ночь ушивала новый костюм Рэймона, чтобы на рассвете подарить его… именно Грэйту. А ведь тот наряд был приготовлен для танцев на Мидсаммер. Отдавать долг следовало красиво: юноша купил отрез тонкого хлопка — взамен перешитой ткани — и твёрдо решил: Рэймон обязан покорить возлюбленную!
Он шёл за тётей Эйлин, держа за руку маленькую Айвель, и глазел по сторонам. В праздник улицы становились в сто раз ярче обычного: все накопленные за год краски словно выливались разом. Девушки щеголяли в алых, жёлтых, лазурных платьях; парни, что обычно ходили в льняных безрукавках, теперь красовались в белых рубахах.
Торговцы не упускали случая: флажки, фонарики, лотки с лакомствами. Грэйт скупал мелочи для Айвель: жареную рыбку, яркую заколку, дольку сахарного дыни… Пару медяков — и глаза девочки сияют. Тётя запротестовала, но юноша улыбнулся: «Это для сестрёнки». И тут же сунул малышке шпажку с хрустящими шариками.
Праздник выбирают в самом конце мая, когда жатва убрана и небеса чисты до синевы. На главной площади у резиденции правителя — флаги, жонглёры, скачущие акробаты. Туда зовут знати, храмовников, магов. Ученик же магистра… ну, развлекайся сам.
С Айвель он обошёл пол-рынка, пока девочка не устала. Проведя её домой, Грэйта тут же выдернул Рэймон — и швырнул в общий хоровод.
Танец простой: парень-девушка-парень-девушка, взялись за руки, круг. Шаг вперёд, руки вверх; шаг назад, вниз; удар ногой — и разворот. Девушки остаются, парни смещаются против часовой — новая партнёрша, поехали снова!
У Грэйта голова шла кругом: юбки, ленточки, кончики кос щекочут щёки. Он орбитой перескакивал из круга в круг, пока не заметил — Рэймон ухватил за руку рыжую девушку в огненно-красном. Стройная, как молодая липа, глаза — изумруд. Во время поворота Рэймон едва заметно пожал её ладонь; она вспыхнула розой.
Похоже, дело ладится.
Новая смена — Рэймон остался с рыжей, Грэйт оказался слева и только успел услышать:
— Это тот самый Грэйт…
— Ах, это и есть Грэйт? — девушка окинула его взглядом сверху вниз — и снизу вверх, потом хихикнула: — Такой славный!
— Конечно! Он уже — маг! — подхватил Рэймон.
Причём тут красота и магия? — вздохнул про себя Грэйт, но музыка не дала продолжить разговор. Ещё одна смена — и Рэймон намертво «прикипел» к партнёрше, не сдвинувшись с места.
— О-ооо! — загукали вокруг. Музыканты мгновенно перешли на парный танец. Рэймон взял девушку в «закрытую» позицию и закружил. Толпа свистела и хлопала, ударники лупили барабаны всё быстрее.
Ну и отлично, без меня справятся, — Грэйт улизнул. Танцы измотали, да и желудок снова предательски просил калорий. Теперь, без маленькой спутницы, можно было скупать всё, что душа пожелает: на одной шпажке жаркое мясо, на другой — тонкие птицы, всё блестит от жирного сока…
Он умял половину, как вдруг впереди раздался визг, за ним грохот и крики:
— Спасите!
Грэйт ринулся к источнику шума.
