Видно, великим друид посчитал недостойным ругаться при ученике: спустя пару фраз они выдворили Грэйта за дверь. Лишь на следующий день, когда друид Элвин повёл его забирать дубовый посох, он сообщил, какая доля ему полагается.
— Тебе — полпроцента. Не хмурься, малыш! Орден вложил денег в десять раз больше твоего и всё-таки получил лишь три процента!
Ого-го, — мелькнуло у Грэйта. — Выходит, мою технику тоже посчитали вкладом. Вот это по-деловому!
— Только деньги появятся не раньше будущего года. Грэйтик, я запомнил твоё усердие. Если для изучения магии срочно понадобятся средства — обращайся к учителю.
— Учитель, с деньгами пока не горит…
Живёт и питается он в башне магов, тратить особо не на что. Рыцарь Сирро уже отблагодарил его десятью золотыми, а рыцарь Барон, исцелив кисть, добавил ещё пятнадцать. С такой «кучей сокровищ» Грэйт не чувствовал ни малейшего дефицита и потому беззаботно настаивал:
— Важно поскорее начать очищение. Чем дольше медлим, тем выше риск чумы. Учитель, прошу вас отнестись серьёзно!
— Знаю-знаю! Шустрый ты какой… Не тебе об этом беспокоиться. — Друид Элвин недовольно фыркнул, подхватил мальчика и легко запрыгнул на вершину дуба. Рот Грэйта тут же набила встречная струя ветра, и он смолк.
Местом их назначения оказался тот самый холм, где в каждое новолуние собирались слуги Бога Природы. От подножья до вершины его укрывали раскидистые дубы; кроны сплетались так густо, что почти гасили дневной свет. На половине склона Элвин поставил Грэйта на землю:
— Выбери одно дерево.
— Что? — растерялся Грэйт: весь склон сплошь дубы, с чего начинать?
Учитель, дайте хоть намёк!
Но друид Элвин лишь опёрся на посох и неторопливо пояснил:
— Каждый из нас выращивает свой дубовый посох с первых шагов обучения. Ребёнок закапывает жолудь на поляне, ждёт, пока тот приживётся. В день, когда он становится учеником, под руководством учителя молодое деревце обрезают — и выходит посох. С тех пор он растёт и стареет вместе с хозяином, сражается рядом с ним, переживает бури десятилетий, пока наконец они оба не возвращаются этой роще…
— А я? — не вытерпел Грэйт. Жёлудь до саженца — это годы. Что, мне дадут семечко и скажут ждать?
— Случай у тебя особый. Но и в нашем Ордене Природы для такого есть выход. Найди «своё» дерево — и я объясню, что дальше.
— Как искать?
— Сердцем. Откройся, слушай — и почувствуешь, к какому дубу твоя душа тянется.
И всё? Такой вот «план»?
Грэйт бросил беспомощный взгляд на учителя, но тот стоял непреклонно доброжелательный. Повздыхав, ученик поплёлся к вершине: Если уж «чувствовать», то сверху охват шире…
Добравшись до каменного круга на самом гребне, он сел, вытер пот и погрузился в медитацию. Минуты шли; стихия вокруг словно оживала… но ни одного дерева в созерцательном видении не вспыхнуло.
Грэйт терпеливо очищал мысли вновь и вновь, пока вдруг в сумраке сознания не затрепетал крошечный изумрудный огонёк — мерцал, будто дышал. Как во сне, он поднялся и пошёл вниз по склону: шаг неровный, камни скользкие, а он всё двигался — пока не врезался лицом в грубую кору.
— Пфу-у-у! — горькая щепа во рту. Поднялся, задрал голову — впереди вздымался исполинский ствол: руки, вытянутые до упора, еле-еле хватали половину окружности.
Сколько же ему лет?
— Это самый старый дуб в лесу, — раздался за спиной голос Элвина. Друид смотрел на него со странной улыбкой: — Говорят, первую дубовую палку местного друида воткнули здесь в землю, и она превратилась в это древо.
Тысяча? Две? — Грэйт перестал гадать: в мире богов и магии земные мерки не годятся. Он снова взглянул на гиганта — друид положил ему руку на плечо:
— Молись.
Кому? О чём? Дереву? — Недоумение Грэйта было бездонным, но он сцепил пальцы на груди. Рядом зашептался древний гимн, и внезапно что-то стукнуло по ладоням.
«Пля-ах!» — в руки упал тяжёлый, тёплый жёлудь цвета застаревшей меди.
— Учитель… — Грэйт поднял глаза, но Элвин уже взмыл вверх, лёгкой поступью перебирая ветви. Через миг спрыгнул и протянул охапку свежей зелени.
— Омела. Держи.
На вершине холма, в каменном круге, друид бросил ему резной кинжал:
— Окропи жёлудь своей кровью, оберни омелой, закопай и мысленно прикажи: «Расти быстрее».
Мальчик без звука исполнил обряд. Затем присел, ладони на рыхлой земле, и стал тянуть в воображении картину стремительного роста.
Тишина сгущалась; даже птицы стихли, будто воздух уплотнялся давлением. Вдруг всё потемнело, ноги ватные — сила уходила из тела, а под пальцами что-то зашевелилось. Тонкий росток прорвал землю, поднял головку, листочки развернулись…
Мало! Мне нужно расти. Дай мне силы! — нагло прозвучал немой зов растения. Грэйт пошатнулся и рухнул на колени: Высосало до капли, а ты лишь две листочки выбило…
Тут на шею легла ладонь учителя — горячий поток могущества прошил его, вылился в землю. Юный дуб всколыхнулся от радости и стал тянуться всё выше: стебель от стеклянной нитки утолщился до палочки, до карандаша, до рукояти чаши… Семь-восемь корней вырвались наружу, вспыхнули отблеском и втянулись обратно, слившись в гладкий посох.
Друид Элвин рывком поднял обессиленного ученика, сунул в руки только что выкованный дар леса: — Держи. Это — твой дубовый посох.
