Пятнадцатое апреля. Четвёртая петля. Час тридцать дня.
Какая бы ни была загруженность на службе, У Гоцин никогда не отказывал себе в праве на дневной отдых. По его собственным словам, если не поспишь в обед, после обеда уже не выдержишь. Этот час дремоты он считал не праздной прихотью, а способом повысить эффективность на весь остаток дня, ведь наточенный топор рубит куда лучше.
Эту привычку прекрасно знали все его коллеги. Если дело не носило поистине неотложного характера, никто не осмеливался его тревожить.
Однако сегодня Лу Тяньфэн решился нарушить негласное правило. Он отворил дверь и разбудил У Гоцина, который в углу совещательной комнаты, откинувшись на стул, дремал с полузакрытыми глазами.
— Извини, старший У, — вежливо сказал Лу. — Мне нужна твоя помощь в одном деле.
У Гоцин, разумеется, прекрасно понимал. Раз Лу Тяньфэн потревожил его во время отдыха, значит, речь идёт о чём-то действительно серьёзном. Однако ворчать он не стал, а лишь протёр усталые глаза и прямо спросил:
— Что случилось? Неужели появились новые вести о господине Ло?
— Можно и так сказать, но объяснить коротко трудно. На самом деле я хотел бы расспросить тебя об одном старом деле.
— Старом? — У Гоцин нахмурился. — У нас и нынешний-то клубок запутан до предела, а ты ещё и за давние дела берёшься?
— Есть основания полагать, что X связан с исчезновением Чжоу Хуаньшэна, бывшего наставника господина Ло. Прошло уже восемь лет. Тун Яо подсказала, что ты тогда входил в следственную группу.
— Ах вот оно что… Это дело можно назвать самым горьким пятном моей службы.
— Старший У, ты чересчур суров к себе. Разгадать загадку не удалось не только тебе одному. — Лу Тяньфэн явно удивился его словам.
У Гоцин тяжело вздохнул:
— Послушай сперва, а там сам поймёшь. В том году первым забил тревогу декан биофака. Профессор Чжоу несколько дней не появлялся ни в лаборатории, ни в кабинете, звонки оставались без ответа. Тогда декан отправился в общежитие преподавателей. Сколько бы он ни стучал в дверь, внутри царила тишина. Сначала я испугался, что с профессором случился сердечный приступ или удар. Немедленно вызвал слесаря, тот вскрыл замок. В квартире никого не оказалось, и вещи стояли аккуратно, будто хозяин ушёл спокойно и без всякого давления со стороны. Исчезновение вызвало у руководства университета сильнейшую тревогу, и они тотчас обратились в полицию. Те, действуя по стандартной схеме, начали с просмотра всех записей камер на территории кампуса за последние трое суток. Тогда видеонаблюдения было куда меньше, чем сейчас, и обнаружили лишь один ролик: профессор Чжоу с рюкзаком на плечах проходит мимо супермаркета возле общежития. После этого он словно растворился в воздухе. Логично было предположить, что он покинул кампус на автомобиле. Беда заключалась в том, что пропускная система ещё вела бумажные журналы, охранники записывали только последние три цифры номера, да и то кое-как. В университете существовало шесть въездов и выездов, один и вовсе без камер. При таких условиях разобраться, в какую машину сел Чжоу, было почти невозможно.
— Именно в тот момент, когда расследование зашло в тупик, меня, — продолжал У Гоцин, — и направили в группу. — Первым делом я тщательно обыскал квартиру профессора. Если он исчез по заранее обдуманному плану, то непременно оставил бы следы подготовки. И кое-что я нашёл. За неделю до пропажи Чжоу купил свежий путеводитель по нашему городу и особенно внимательно изучал страницы о горном районе Моюньшань, делал там пометки. Кроме того, он заказал через интернет спортивную обувь и форму. В тот день его видели с рюкзаком за плечами. Всё указывало, что направлялся именно туда. К тому времени у следственной группы настроение было подавленное: проверка автомобилей шла медленно, время работало против нас. Поэтому, когда я принёс эти сведения, все воодушевились и решили сосредоточиться на поисках в Моюньшане. Это и туристическая зона, и огромные неосвоенные лесные массивы. Обыскать их было крайне трудно: подключили свыше сотни человек и даже вертолёты, прочесывали горы несколько дней подряд, и всё напрасно.
Тут У Гоцин умолк и посмотрел на Лу Тяньфэна, словно проверял, заметит ли тот противоречие.
— Сам факт покупки путеводителя и экипировки лишь говорит о заинтересованности, — рассудил Лу. — Но вовсе не доказывает, что именно в день исчезновения он пошёл в Моюньшань.
— Верно, — кивнул У, будто невзначай.
— И главное: зачем тогда понадобилась эта «инсценировка испарения»? Если хотел в горы, мог спокойно поехать туда открыто.
— А если бы тебе поручили вести дело, как бы поступил?
— Я бы выяснил, чем его так привлёк Моюньшань. И пока не нашёл бы причину — продолжил бы проверять все автомобили, покинувшие кампус.
— Отлично сказано. — У усмехнулся. — Жаль, что я в то время потерял хладнокровие и вместо этого отправил людей впустую прочёсывать горы. Поиски в Моюньшане ничего не дали. Зато при дальнейшей проверке машин наконец наметился след. Выяснилось, что того дня старый университетский товарищ Чжоу заехал из соседнего города по делам. Они случайно столкнулись у общежития, и Чжоу попросил подвезти его до северного автовокзала. По пути он обмолвился, что направляется именно в Моюньшань, но причины не назвал. Эту версию подтвердили и записи камер: его действительно высадили у вокзала. Но внутрь он не пошёл — свернул в боковой переулок и растворился в городских кварталах. Поскольку прошло уже больше десяти дней, архив видеонаблюдения к тому времени стёрли, и дальнейшая проверка застопорилась. Несмотря на все усилия, нить оборвалась окончательно. С тех пор Чжоу Хуаньшэн так и не появился.
Досказав, У Гоцин тяжело выдохнул и покачал головой, словно и спустя восемь лет эта история продолжала терзать его.
— Старший У, на самом деле твои выводы верны. Чжоу Хуаньшэн действительно собирался в Моюньшань, просто где-то по дороге произошло нечто непредвиденное, и он туда так и не добрался.
