В тот миг, когда небо разорвали сигнальные огни, на переднем краю выезжающей из города колонны раздались крики и команды. Те, кто ещё не успел покинуть ворота, ускорили шаг. Стражник, очнувшись от замешательства, вскочил и бросился вперёд, крича изо всех сил:
— Ваше Величество! Внутренний город в опасности! Прошу вернуться и возглавить защиту!..
Но никто его не услышал. Никто даже не обернулся.
На городской стене один за другим вспыхивали огни, по зубцам бегали тени, кто-то громко звал его по имени. Стражника охватила ледяная паника. Он вдруг ясно понял, что совершил не просто ошибку, а страшное преступление. Внезапно он выхватил меч и дважды ударил себя, по руке и по бедру. Кровь залила камни. Падая, он что было сил крикнул:
— Караул!.. Люди!.. На помощь!..
Тем временем Ся Цзинши, выехав за город, вёл весь отряд к густому лесу у подножья городской стены. Как только кортеж скрылся в тени деревьев, он соскочил с повозки и коротко приказал:
— Отпрячь упряжных, оседлать лошадей. Быстро!
Фэн Суйгэ и Фу Исяо, выехав следом, вывели из карет Императора и Фэн Сиян.
Едва Фэн Сиян твёрдо встала на ноги, как оттолкнула руку Фу Исяо, помогавшую ей держаться. Исяо не стала настаивать, только молча смотрела, как та, пошатываясь, отходит на несколько шагов и натыкается на повозку, где снимали упряжь.
Фэн Сиян, морщась от боли, всё же гордо подняла подбородок и холодно бросила:
— Я сама могу идти. Не нужно, чтобы ты меня поддерживала!
— Идти-то ты можешь, а вот скакать вряд ли, — спокойно усмехнулась Исяо. — А впереди не прогулка по горам, а бегство ради жизни.
— Не твоё дело, — Фэн Сиян слабо, но упрямо шагнула вперёд. — О муже позабочусь я сама.
— Ты только мешаешь ему, — холодно парировала Исяо. — Он из-за тебя столько выстрадал, пролил столько крови, неужели хочешь, чтобы теперь и жизнь за тебя отдал?
Фэн Сиян застыла.
— Он… ранен? — прошептала она.
— Ты не знала? — Исяо приподняла бровь. — Неудивительно, что ты до сих пор видишь в этом чёрством Императоре своего спасителя.
Она на мгновение усмехнулась.
— Повелитель ранен тяжело, вот почему он поручил мне присматривать за тобой. Подожди здесь. Я выберу тебе лошадь поспокойнее.
А чуть поодаль Священный Император, которого Фэн Суйгэ держал за ворот, поднял голову и посмотрел на догорающее небо, где всё ещё плавали следы сигнальных огней. На его губах появилась усмешка:
— Мой корпус Юлин уже спешит к столице. Вам лучше сложить оружие и сдаться, пока не поздно!
Фэн Суйгэ рассмеялся:
— Когда у нас в руках вы, какой смысл в капитуляции?
Император фыркнул и отвернулся. Но, заметив неподалёку странно бледную Фэн Сиян, снова взглянул, и в его глазах мелькнуло любопытство. Фэн Суйгэ тоже заметил это и нахмурился:
— Разве я не говорил тебе оставаться с Исяо?
Фэн Сиян молча посмотрела на Императора, а потом тихо произнесла:
— Я слышала… мой муж тяжело ранен. Это правда?
Священный Император не дал Фэн Суйгэ ответить. Он растянул губы в ухмылке и, чуть склонив голову, процедил:
— Разве не ты сама передала его мне в руки? Если бы ты была поумнее, догадалась бы, чем всё это закончится.
Фэн Сиян вздрогнула, будто от ледяного ветра, и воскликнула:
— Но ты же обещал мне!..
Император тихо рассмеялся, глаза его блеснули холодом:
— Я лишь обещал сохранить ему жизнь. А вот… — он не успел договорить. Его слова прервались глухим звуком удара, Фэн Суйгэ со всей силы врезал кулаком ему в живот. Священный Император согнулся, задыхаясь.
— Если бы я был тобой, сейчас бы молчал, — Фэн Суйгэ сузил глаза, опасно приблизившись к его лицу. — Не забывай: твоя жизнь теперь лишь временно принадлежит тебе.
Фэн Сиян стояла неподвижно, будто окаменев, словно всё ещё ждала, что Император договорит начатое. К ней подъехала Фу Исяо, спрыгнувшая с лошади, и протянула руку:
— Садись. Ещё не поздно, каяться можно будет потом, когда все останутся живы.
— Исяо… — устало вздохнул Фэн Суйгэ. — Ты могла бы хотя бы раз…
— Хорошо-хорошо, — перебила она, равнодушно пожав плечами. — Прошу, садитесь, Ваша Светлость.
Ся Цзинши, нахмурившись, взглянул на небо:
— Юлинский лагерь, должно быть, уже двинулся. Если считать точно, трём тысячам кавалеристов потребуется меньше получаса, чтобы достичь внутреннего города. С момента получения приказа у нас не больше часа.
— Лошадей не хватает, — заметил Фэн Суйгэ. — Половина людей вынуждена идти пешком. Лучше разделиться, так будет легче уйти от преследования.
— Принц прав, — решительно вмешался Нин Фэй. — Если все пойдут вместе, только помешают друг другу. Мы, знающие дороги Цзиньсю, оставим лошадей вашему войску. Пусть они уходят верхом, а мы с пешими скроемся в лесу. Это отвлечёт часть преследователей и не станет обузой для остальных.
Ся Цзинши кивнул:
— Можно.
Фэн Суйгэ мгновенно подхватил мысль, посмотрел на Нин Фэя и сказал:
— Хорошо. Мы двинемся к Лучэну, а вы нагоните нас позже.
— Лучэн? — переспросил Нин Фэй, удивлённо моргнув.
— Именно, — усмехнулся Фэн Суйгэ. — Я договорился с Сяо Вэйжанем, как только он вернётся в Лучэн, соберёт гарнизон и двинет войска к Священной столице. Это создаст давление на двор и поможет нам при любом раскладе.
Ся Цзинши нахмурился:
— Если поднять войска Лучэна, для посторонних это будет выглядеть как мятеж. Тогда…
— Священный Император — слеп и завистлив, — резко перебил Нин Фэй, сжав кулак. — Мой князь, почему бы вам не занять его место и покончить с этой угрозой раз и навсегда!
Но прежде чем Ся Цзинши успел ответить, Фэн Суйгэ медленно добавил:
— Если ты мечтаешь об уединении, скажи, ты обеспечил путь к отступлению всем, кто последует за тобой? После бегства, когда мы отпустим Императора, он не успокоится. Разорвёт соглашение, начнёт войну с Суша. Но кроме тебя, кто сможет противостоять нашей Железной армии? Даже если ты, отбросив гордость, вернёшься к нему под знамёна, примет ли он тебя обратно?
Ся Цзинши молчал.
Фэн Суйгэ лениво потянулся и сказал с лёгкой усмешкой:
— Назови меня подлым, скажи, что я пользуюсь моментом, как хочешь. Но знаешь, есть ещё одна причина, о которой я тогда не сказал. Если бы династия Цзиньсю оказалась под твоим управлением, я был бы увереннее в мире между нашими странами. Подумай. Времени мало.
Он похлопал Нин Фэя по плечу:
— Дай Его Высочеству немного побыть одному. Пойдём, нужно распределить людей.
Ся Цзинши остался один. Тьма укутала его фигуру, и только глаза мерцали под светом звёзд тревожно и глубоко. После долгого молчания он тихо произнёс:
— Отец… Сын твой не бездарен и не без воли к наследию. Может быть… я просто слишком эгоистичен.
