Фэн Суйгэ, наблюдая, заметно вспотел. Он посмотрел на Исяо и увидел в её глазах легкую потерянность. Он тихо вздохнул и прошептал:
— Лучше я сделаю это сам.
— Нет, — Фу Исяо мгновенно очнулась и твердо встала. Её золотой роскошный наряд едва касался мокрого пола. — Вы уже решили? Если вы всё ещё отказываетесь говорить, мне остаётся лишь одно — ломать вам позвоночники по кусочкам. Думаю, принц не возражает содержать вас до конца вашей жизни.
Снизу послышались звуки, стучащих от страха зубов. Исяо холодно посмотрела на человека, трясущегося как сито, и усмехнулась:
— Следующий — ты.
— Госпожа, пощадите! — человек вскрикнул. — Мы лишь выполняли приказы, не по своей воле!
— Кто это был?! — глаза Исяо сверкнули, в них полыхнуло опасное пламя. Взгляд её был так жгуч, что остальные, хотевшие остановить допрашиваемого, невольно опустили головы.
— Это… это господин Юй! — завопил мужчина, — это не мы, это не наше дело!
Четверо старших советников в зале тотчас всколыхнулись, поднялся ропот. Даже лицо Фэн Суйгэ потемнело, он резко встал. Встретив вопросительный взгляд Исяо, он сквозь зубы процедил три слова:
— Это… наложница Чжуан.
Поддерживаемая служанками, Фэн Сиян спрыгнула с фениксовой колесницы. Накануне, после долгой беседы с Императрицей-матерью, она уже собиралась откланяться, но та настойчиво уговорила её остаться на ужин.
Во время трапезы Императрица-мать рассказывала о забавных историях из детства Ся Цзинши, и Сиян заслушалась, не заметив, как пролетело время. Когда она опомнилась, ворота дворца уже были заперты, пришлось остаться ночевать в покоях Императрицы.
Теперь, возвращаясь во дворец Миньдэ, её сердце было полно тревоги. Не только потому, что она не предупредила мужа о ночёвке во дворце, но и из-за слов, что всё время звучали в её памяти:
«Сможешь ли ты всегда оставаться рядом, понимать его, заботиться о нём?..»
Можно ли любить так всегда?
Можно ли любить так, не жалея ни о чём?
В полудрёме она словно слышала собственный голос:
«Смогу. Ради него, я смогу. Чтобы завоевать его сердце, я готова на всё».
Императрица-мать тогда мягко улыбнулась, легко погладила её по волосам:
«Я не ошиблась в тебе. Ты — хорошая девочка. Ему повезло, что он женился на тебе».
Но в этой нежной интонации Сиян вдруг ощутила ледяной холод, пробежавший по спине.
Она нашла Ся Цзинши у озера Нинби. Он стоял там, в небесно-голубом шёлковом халате с золотой вышивкой, неподвижно глядя на цветущие лотосы.
Сиян замедлила шаг, подошла ближе и тихо позвала:
— Муж мой…
Почти в ту же секунду он обернулся. Во многих своих снах она уже видела этот поворот головы — не случайный, не вынужденный, а мягкий, будто в улыбке, с тем ясным и чистым взглядом, от которого у неё замирало сердце.
И сейчас, точно так же, как в тех тысячах ночей и снов, он медленно обернулся, в его глазах не было холодной остроты, только бездонная печаль и тонкая улыбка.
— Вернулась? — тихо спросил он.
— Вернулась, — ответила Сиян, стараясь скрыть волнение. — Вдовствующая Императрица велела отвезти меня обратно на своей колеснице.
Ся Цзинши приподнял бровь:
— И как тебе показалась Императрица-мать?
— Она… — Сиян улыбнулась мечтательно. — Она очень напоминает мою покойную мать. Я никогда её не видела, но чувствую, что мать должна быть именно такой: красивой, доброй, ласковой.
— Вот как, — усмехнулся Ся Цзинши. — Значит, вам было о чём поговорить.
— Да, — кивнула Сиян, радуясь, что он сам заговорил с ней. — Императрица-мать и о вас очень заботится…
— Разумеется, — перебил он спокойно. — Если бы не она, не осталось бы на свете ни одного человека, которому я был бы не безразличен.
— Нет, — Сиян густо покраснела и опустила глаза. — Даже если весь мир отвернётся от вас, у вас всё равно останусь я.
Ся Цзинши посмотрел на неё несколько долгих мгновений, затем вдруг громко рассмеялся и, не сказав больше ни слова, повернулся и ушёл.
