Опять пролился смертельный ливень, и снова Фу Исяо стояла под карнизом, в глазах у неё читалась неизъяснимая усталость и печаль.
Неужели двор всегда такой? Все эти тайные и явные интриганские склоки, не оставляющие места правде и справедливости… Но Гуюй мёртв и не вернётся, даже если найти убийц, ничего не исправить.
Всё указывало на то, что происшествие организовали люди из родни Чжуан-фэй, её отец и братья, причём это было сделано с молчаливого согласия Фэн Цишаня. Да что уж там, без его одобрения, как они могли попасть в столь охраняемый лес?
Фэн Суйгэ, должно быть, догадывался. Можно ли теперь вернуться к прежним клятвам о верности? Быть врагами и при этом позволить развиваться любви, что зародилась между ними. Кто предал кого? Неужели он ради удовольствий предаст государственные и семейные узы и бросится в мои объятия? Находясь в сети интриг, человек не властен над собой.
— Госпожа, — служанка остановилась в коридоре и мягко позвала издалека: — Принц велел, чтобы на кухне приготовили наше лучшее блюдо из жабьего жира.
— Жабьего жира? — нахмурилась Исяо, — я не буду есть этого, оставьте для принца.
Служанка, однако, не ушла, а сделала странное лицо и шагнула ближе:
— У наложницы по-прежнему особый вкус…
Фу Исяо одним взглядом отрезала:
— Не знала, что у прислуги столько любви к словам.
Но служанка не смутилась и продолжила:
— Скоро годовщина смерти вашей матушки, как наложница собирается организовать помин?
Исяо остро глянула на неё, подавив бушующие чувства, и холодно улыбнулась:
— Это не твоё дело. Мне любопытно, откуда ты узнала дату поминовения моей матери?
Служанка не ответила на вопрос и продолжила говорить так, словно разговаривала сама с собой:
— Рабыня уже выбрала несколько отрезов белой ткани. Скоро отдам их лучшему портному, чтобы он сшил для госпожи траурное платье. Когда старая госпожа на небесах увидит, что вы надели её любимый цвет, она непременно обрадуется…
— Кто ты такая?! — сердце Исяо чуть не выпрыгнуло из груди. Эти вещи… о них знал только он!
Служанка мягко улыбнулась:
— Рабыня всего лишь служанка из дома наследного принца. Только вот один человек попросил меня передать госпоже: хотя вы не любите зелень, совсем не есть её тоже нельзя…
— Где он?! — почти закричала Исяо.
…И снова ей снился сон.
Он медленно приближался, с лёгкой улыбкой на губах. Ещё немного, и она уже тянула к нему руки, готовая шагнуть навстречу. Но он прошёл мимо. А позади него стройная фигура в алом. Она не могла пошевелиться, только смотрела, как её муж, прямо на её глазах, обнимает другую женщину. Два силуэта сплетаются в отчаянном движении, слышится шорох одежды, приглушённые стоны, тихий смех, ритмичные звуки, влажные, смущающие, полные страсти. И среди этих звуков слышится имя.
«Исяо… Исяо…» — нежный шёпот, но в её ушах он взрывается, как рев бури, горячий, отчаянный и горький.
В воздухе разливается дурманящий аромат цветов. Её охватывает ужас, она хочет закричать, но не может, хочет заплакать, но нет слёз. Наконец, в судорожных попытках вырваться из кошмара, она резко открывает глаза и садится в постели.
Холодный пот стекает по вискам. Она долго сидит, глядя в пустоту. Потом медленно ложится обратно.
Фэн Сиян тихо вздыхает. Между ними уже пролегла глубокая, непреодолимая пропасть. Это чувство похоже на вино с ядом. Вначале оно греет, кажется сладким, но затем обжигает горло, оставляя во рту привкус металла и боли в сердце. Она думала, что будет счастлива просто видеть его каждый день, просто быть рядом. Но теперь поняла, что себя не обмануть.
Однажды одна из наложниц отца сказала: «Ненависть делает женщину уродливой».
Но как не ненавидеть, если не можешь перестать страдать?
Хочешь отпустить — и не можешь.
Хочешь получить — и не дано.
Любовь сделала её жадной и ревнивой, не способной терпеть ни его равнодушие, ни другую женщину в его сердце.
Да, как сказала Императрица-мать, это действительно узел судьбы, узел кармы, сплетённый из любви и боли.
Раз уж всё равно не уснуть, завтра стоит снова пойти к Императрице-матери и поговорить с ней.
