Вэй Юнь кивнул, тронул коня, но, проехав немного, обернулся:
— Невестка, почему вы так на этом настаиваете?
Он был проницателен. Вэй Цзюнь счёл её тревогу излишней, а Вэй Юнь почувствовал, что за словами скрыто нечто иное.
Чу Юй не умела лгать. Помолчав, она тихо сказала:
— Мне приснился дурной сон. В нём вы преследовали остатки врага и потерпели поражение в Байдигу. Весь дом Вэй пал… вернулся лишь ты.
Лицо Вэй Юня помрачнело. Слышать такие слова перед походом — это к великой беде. Он хотел рассердиться, но взгляд Чу Юй остановил его. В нём была такая печаль, будто всё уже случилось.
Сдержавшись, он лишь глухо произнёс:
— Сны всегда наоборот. Не думайте о плохом.
Сказав это, он развернулся и поскакал вслед за отцом и братом.
Оглянувшись на миг, он увидел, как вдоль равнины, уходящей к самому небу, стояла женщина в алом, за её спиной поднимались стены города, а осеннее небо и выжженная трава окрашивали мир в тусклое золото.
Она будто провожала и в то же время ждала.
Худое лицо, чёткие черты, в длинных глазах — спокойствие и решимость.
Он видел немало женщин, но ни одна не поражала так, чтобы красота её пронзала сердце.
Когда последний воин исчез за горизонтом, Чу Юй повернула коня и направилась обратно в дом Вэй.
У ворот её встретил встревоженный управляющий:
— Молодая госпожа, наконец‑то вы вернулись! Госпожа велела вас позвать.
— Простите, — Чу Юй кивнула, спешилась и сказала: — Передайте госпоже, я сейчас приду.
Управляющий, прежде недовольный её поступками, смягчился, видя искренность её тона:
— Молодая госпожа, не беспокойтесь, сначала отдохните.
Он велел служанке проводить её в покои.
Чу Юй быстро освежилась, переоделась в длинное платье небесно‑голубого цвета и отправилась к госпоже Вэй.
Госпожу звали Лю Сюэян; она была женой Вэй Чжуна, матерью Вэй Цзюня и Вэй Юня.
В доме Вэй было семеро детей: двое законнорождённых — наследник Вэй Цзюнь и седьмой сын Вэй Юнь; остальные были от наложниц. Второй сын Вэй Шу и пятая дочь Вэй Я родились у наложницы Лян, а третий, четвёртый и шестой — Вэй Цин, Вэй Фэн и Вэй Жун — у Ван.
Лю Сюэян происходила из семьи учёных, была женщиной кроткой и болезненной, потому делами почти не ведала. Мать Вэй Чжуна, старая госпожа Цинь, занималась лишь великими делами рода, а хозяйство перешло в руки наложницы Лян.
Перед свадьбой Се Юнь подробно рассказала Чу Юй о доме Вэй и, говоря о Лю Сюэян, заметила:
«Эта госпожа мягка и покладиста, никогда не сердится, не стоит обращать на неё особого внимания. А вот с наложницей Лян, которая ведает домом, с ней нужно ладить».
Так учили всех невест: снискать расположение свекрови — залог спокойствия.
Чу Юй, выросшая рядом с Чу Цзяньчаном, не любила такую хитрость.
Лю Сюэян — её свекровь, законная госпожа дома Вэй. Если уж и уважать наложницу Лян, то к самой Лю Сюэян следовало относиться с ещё большим почтением. К тому же кто сказал, что Лю Сюэян мягкотелая?
Когда Вэй Юнь попал в тюрьму, солдаты ворвались в дом Вэй, унижая женщин. Одни бежали, другие покончили с собой. Наложница Лян давно исчезла с деньгами, даже добродетельная жена Вэй Шу, наложница Цзян, предпочла смерть.
Лишь Лю Сюэян взяла меч и убила обидчика, погибнув от рук солдат. Её смерть потрясла самого Императора.
Пусть поступок был безрассуден, но разве можно назвать слабой женщину из учёной семьи, что подняла меч ради чести?
Чу Юй испытывала к ней искреннее уважение.
Она поправила одежду и, стоя у дверей, терпеливо ждала, пока служанка доложит о её приходе.
Когда её пригласили, она вошла, не поднимая головы, и почтительно поклонилась женщине на ложе:
— Невестка приветствует мать.
Сверху раздался слабый, но строгий голос:
— Вижу, правила ты знаешь, а зачем же тогда поступила столь безрассудно?
Чу Юй молчала. Лю Сюэян, опершись на руку служанки, приподнялась и закашлялась; служанка подала платок. Откашлявшись, госпожа взглянула на Чу Юй и мягко сказала:
— Мы — род воинов, и война для нас не редкость. Я понимаю, что тебе тяжело. Свадьба и сразу разлука, но такова доля женщин дома Вэй. Наши мужчины защищают страну, а мы должны хранить дом и ждать их. Не следует ради личных чувств мешать мужу идти на фронт. Понимаешь ли ты это?
Чу Юй поняла, что свекровь решила, будто она пыталась удержать Вэй Цзюня.
— Мать права, — ответила она спокойно. — Я думала так же. Немного владею оружием и хотела бы поехать с наследником, чтобы быть полезной.
Лицо Лю Сюэян просветлело. Она вздохнула:
— Значит, я тебя неправильно поняла. Хорошо, что у тебя есть такое сердце. Но война — дело мужчин, а женщинам надлежит хранить очаг и продолжать род.
Она кивнула служанке. Та, женщина примерно её лет, подошла и поднесла Чу Юй шкатулку.
— Это подарок при встрече, — сказала Лю Сюэян уже мягко. — Раз ты вошла в дом Вэй, служи Чэнъяню верно, и я не оставлю тебя без милости.
Чэнъянь — второй имя Вэй Цзюня. Ему было двадцать четыре, но из‑за брачного договора с домом Чу он ждал, пока Чу Юй достигнет совершеннолетия.
— Мать, будьте спокойны, — искренне ответила Чу Юй.
Лю Сюэян долго смотрела на неё, потом сказала:
— Иди, отдохни.
Чу Юй поклонилась и вышла.
Выйдя во двор, она глубоко вздохнула. В её руке лежала нефритовая подвеска, подарок мужа.
«Он хороший человек, — подумала она и тихо добавила про себя, — в этой жизни всё непременно будет хорошо».
