В юности она потеряла мать, потом отца, мужа, брата. Всю жизнь она говорила, что должна жить красиво, чтобы никто не смеялся над ней.
Но из дочери чиновника она стала принцессой, из принцессы — наложницей, любимицей императора. И вся её жизнь давно стала посмешищем.
Этот ребёнок стал последней соломинкой, что ломала её. Она пыталась подняться, но не могла; пыталась сдержать слёзы, но мир перед глазами расплывался.
Чу Юй поддержала её и тихо сказала:
— Ваше Высочество, дорогу каждый выбирает сам.
Принцесса подняла взгляд.
— У всех путь труден, — продолжила Чу Юй. — Мы теряем близких, сталкиваемся с предательством, доходим до края. Но главное — выбор. Кто-то перерезает верёвки, тянущие в трясину, а кто-то даёт утянуть себя. Отрежьте их, выйдите, и всё пройдёт. Жизнь ещё длинна, не правда ли?
Принцесса долго молчала, потом кивнула:
— Ты права.
Она позволила Чу Юй помочь ей лечь и тихо сказала:
— Я должна выйти из этого.
Чу Юй молча стояла рядом. Принцесса подумала, потом произнесла:
— Передай, будто я особенно люблю аромат «десятидневного». Пусть это дойдёт до Ван-гуйфэй.
Чу Юй вздрогнула.
«Десятидневный аромат» — редкий запах, получаемый из южных цветов, высушенных на солнце; он держится десять дней. Но мало кто знает, что он почти неотличим от аромата цветка цзысы. Для обычных женщин цзысы полезен, но для беременных — смертелен: достаточно одного дня, чтобы вызвать выкидыш.
А Ван-гуйфэй выросла на юго-востоке, где знали эти запахи.
Чу Юй поняла всё без слов. Она не могла возразить. Ребёнок — принцессы, жизнь — тоже её. Уговаривать родить — легко, но кто проживёт за неё потом?
Она опустила глаза:
— Ваше Высочество, вы всё обдумали?
— Да, — хрипло ответила принцесса. — Между мной и им не должно быть невинных.
Чу Юй кивнула и укрыла её одеялом.
В этот момент за дверью раздался голос евнуха:
— Его Величество прибыл!
Следом послышался взволнованный голос Чжао Юэ:
— Говорят, ты вызвала всех врачей… У тебя ребёнок?..
Он осёкся, увидев Чу Юй, и, смутившись, кашлянул:
— Старшая госпожа Вэй.
— Ваше Величество, — Чу Юй поклонилась.
Чжао Юэ взглянул на принцессу. Та махнула рукой:
— Иди.
Чу Юй вышла, а в коридоре шепнула Вань Юэ:
— Пусть слух о беременности принцессы разнесут по дворцу.
Вань Юэ кивнула.
Чу Юй направилась в сад, давая время служанке исполнить приказ.
Позже, вернувшись в дом Вэй, она велела позвать Цзян Чунь, приготовить «десятидневный аромат», золотые шпильки и прочие украшения. Служанки красили ей ногти в алый цвет, под стать принцессе.
Когда работа была наполовину сделана, вошла служанка:
— Госпожа, род Сун прислал дары.
— Скажи, что я уже сплю, — ответила Чу Юй.
Вскоре пришла другая:
— Госпожа, люди из рода Ван просят аудиенции.
— Не приму.
Служанка ушла. Девушка удивлённо спросила:
— Почему они все сегодня к вам?
Чу Юй улыбнулась:
— В гарем ищут новую госпожу. Разве им не тревожно?
Вошла Вань Юэ с ароматными мешочками. Чу Юй взглянула и сказала:
— Сейчас, когда в гареме нет наследников, если принцесса родит, а дом Вэй станет её опорой — дорога к трону императрицы откроется. Род Ван и род Сун, конечно, спешат выведать, на чьей я стороне.
— Но вы так решительно отказали. Не боитесь их гнева?
— Мой отказ — тоже ответ, — спокойно сказала Чу Юй. — Для них это знак верности принцессе. Если бы я приняла, вот тогда бы насторожились.
Она подняла руку, любуясь блеском лака на ногтях.
— Обижать их я начала с того дня, как стала союзницей принцессы. Что теперь терять?
— Верно, — кивнула Лунная. — Но зачем вам все эти украшения?
— У меня есть замысел, — только улыбнулась Чу Юй.
Наутро она надела тёмно-синее платье, поверх — серебристую вуаль с золотыми нитями, выбрала неприметную шпильку и повесила мешочек с «десятидневным ароматом».
Войдя во дворец, она направилась к покоям Цифэн. Навстречу показались носилки, в них сидела Ван-гуйфэй.
Чу Юй остановилась, сложила руки и склонила голову.
— Старшая госпожа Вэй, — позвала Ван-гуйфэй.
— Приветствую вас, госпожа, — поклонилась Чу Юй.
Ван-гуйфэй была в платье цвета лунного света, величественная и холодная. Род Ван давно готовил её к трону. Среди трёх фавориток — принцессы, Яо и Сун — только она могла стать императрицей, если бы не ребёнок принцессы.
Все понимали, зачем она здесь.
— Помню, на весеннем пиру вы были в простом платье, — сказала Ван-гуйфэй с лёгкой улыбкой. — А теперь стали наряжаться.
— Женщина любит красоту, — спокойно ответила Чу Юй. — Траур миновал, я лишь выбрала то, что по душе. Не думала, что вы заметите.
— Вам всего девятнадцать, — вздохнула Ван-гуйфэй. — Вся жизнь впереди.
Смысл был ясен: молодая вдова должна подумать о будущем. Союз дома Вэй с принцессой — дело семьи, но не обязательно её личное.
— Если будет трудно, приходи ко мне, — мягко сказала Ван-гуйфэй. — Род Ван — столетний род, многое нам по силам. Даже если ты вдова, мы могли бы устроить твою судьбу. Может быть, и стать законной женой в нашем доме.
Чу Юй чуть улыбнулась.
— Благодарю за заботу, но я слишком дорожу своим титулом, — ответила она спокойно.
Род Ван знатный, но и род Вэй — опора государства. Что ей даст переход?
Ван-гуйфэй уловила насмешку, но сдержала раздражение:
— Женщине трудно жить одной. Не будь упрямой.
— Вы правы, — вздохнула Чу Юй. — Но я слишком привязана к своему положению, не стоит вам тревожиться.
В этот миг из-за угла появилась служанка Цайюнь из свиты принцессы.
— Старшая госпожа Вэй, Мэй-фэй ждёт вас, — сказала она.
— Простите, госпожа, — Чу Юй поклонилась Ван-гуйфэй и ушла.
Когда она скрылась, служанка Ван-гуйфэй зло прошипела:
— Что она о себе возомнила!
— Раздай в этом месяце разный ароматный крем трём фавориткам, пусть каждая выберет сама, — холодно велела Ван-гуйфэй.
Она не объяснила, но в памяти стоял запах «десятидневного аромата» от Чу Юй.
