Когда земля содрогнулась, Гу Чушэн уже успел вывести почти всех жителей к месту укрытия. Но стоило земле застонать и заходить волнами, как толпа вновь охватила паника. Его окружали телохранители, и, чувствуя, как под ногами дрожит почва, он ощущал, как бешено колотится сердце.
Он умел рисковать, но не был бесстрашен. Ему ещё многое предстояло сделать, и, вернувшись к жизни, он всё ещё не мог отпустить одного человека. Он не хотел умирать.
Если даже он, переживший смерть и возвращение, не мог сохранять спокойствие, что уж говорить о простых людях? Крики, плач, визг животных — всё смешалось в один гул, накрыв город, словно волна.
Гу Чушэн стоял среди людей, сжимая кулаки, глубоко дыша. Вдруг земля разошлась, и у самого края кто-то сорвался вниз. Вопли ужаса вспыхнули с новой силой.
Грань между жизнью и смертью стала пугающе явной. Руки Гу Чушэна невольно задрожали.
Землетрясение длилось недолго, но для каждого оно тянулось вечностью. Когда всё стихло, многие осели прямо на землю, кто-то рыдал, обнимая родных. Лицо Гу Чушэна побледнело, телохранители тоже были потрясены. Один из них дрожащим голосом произнёс:
— Господин…
— Передай всем: сегодня ночью в город не входить, возможны толчки. Пусть первая группа поведёт врачей к раненым, а вторая группа подсчитает погибших и тех, кому требуется помощь.
Голос Гу Чушэна звучал ровно, как якорь в бушующем море, возвращая людям самообладание.
Телохранители быстро разнесли его распоряжения. Никто не осмелился нарушить приказ. Гу Чушэн сел среди толпы, слушая стоны и плач — вопли тех, кто потерял близких. Ему казалось, будто он очутился в аду: ни боги, ни Будда не спасают людей, и лишь сами они, кровью и жизнью, могут переправиться через бездонное море страданий.
В ту ночь сильные толчки прокатились по Цинчжоу и Лочжоу, дрожь ощущалась повсюду. Великий Чу погрузился в ужас. Люди шептались: «Добродетель не соответствует власти, потому и ниспослано бедствие».
Вэй Юнь как раз прибыл в Хуэйчэн. Город тоже пострадал. Он заранее вывел всех жителей. Наутро приказал подсчитать число пострадавших и вместе с Тао Цюанем занялся учётом запасов зерна и лекарств.
Раны на теле почти зажили, лишь кое-где оставались корки. Тао Цюань, распределив припасы, вздохнул:
— Всё было приготовлено заранее, ван-е не стоит тревожиться. Главное — поправляйтесь.
Он не успел договорить, как Вэй Цю вбежал, запыхавшись:
— Ван-е, беда!
Голос его дрожал:
— Прошлой ночью в посёлке Циншуе сошёл сель, весь посёлок затопило.
— Сколько погибших? — нахмурился Вэй Юнь.
Вэй Цю опустился на одно колено:
— Точных данных нет… но малая госпожа была там.
Вэй Юнь замер, потом недоверчиво переспросил:
— Что ты сказал?
— Наши люди вернулись с рассветом. Говорят, во время землетрясения малая госпожа находилась в Циншуе, помогала при спасении. Жителей успели вывести, но она… не успела…
Он не договорил, а Вэй Юнь уже сорвался с места:
— Оседлать коней! Взять Шэнь Ушуана и людей из группы Тяньцзы, едем!
— Ван-е! — Тао Цюань бросился за ним, быстро заговорил: — Нельзя так спешить! Юньчэн всё ещё под властью Яо Юна, ваше тело — драгоценность государства…
— Господин Тао, — Вэй Юнь обернулся, крепко сжал его руку. — Хуэйчэн поручаю вам. Я должен найти её сам.
В его взгляде было столько решимости, что Тао Цюань лишь замер, потом поклонился:
— Слушаюсь.
Тем временем Вэй Ся уже подвёл коня, Шэнь Ушуан прибежал с дорожной сумкой и лекарственным ящичком.
— Помедленнее! — крикнул он, запыхавшись.
Но Вэй Юнь уже не мог ждать. Он пересёк галерею и, вскочив в седло, умчался.
