— Если вам не по душе это покрывало, снимите, когда никого не будет. В нашем доме нет строгих правил, — сказал он мягко. Опасаясь, что она решит, будто он задержится, он добавил: — Я скоро вернусь.
Чу Юй кивнула, позволив служанкам проводить себя в комнату, а Вэй Цзюнь пошёл встречать гостей.
Она послушно села на край постели. Покрывало ей и впрямь было в тягость, но семья Вэй ей нравилась, и, чувствуя заботу Вэй Цзюня, она хотела ответить тем же.
От нечего делать она стала мечтать. Прошлое не тяготило её. В этой жизни всё сложилось иначе. Гу Чушэн покинул Хуацзин, она стала женой Вэй Цзюня, и теперь важно лишь одно — жить дальше. Дом Вэй оказался таким же доброжелательным, как о нём говорили; значит, жизнь здесь будет не трудной. Когда Вэй Цзюнь вернётся, она попробует убедить его остаться под предлогом нового брака. Если не выйдет, попросится с ним на фронт. Пусть хотя бы предупредит не гнаться за остатками врага,и беды не будет.
Если семья Вэй победит, они с Вэй Цзюнем смогут спокойно жить. Она знала, как изменится мир в ближайшие двенадцать лет, и могла уберечь их от поражений. Тогда и Вэй Юнь не станет тем безжалостным «живым Ямой», каким был в прошлой жизни. Сегодня он ещё весёлый, как птенец, мальчишка. Так пусть он вырастет в благородного, мягкого полководца, как его брат.
Мысли её унеслись далеко. Служанка, видя, что молодая госпожа сидит неподвижно, подошла и спросила:
— Молодая госпожа, не желаете ли сладостей?
— Нет… — ответила Чу Юй тихо.
В тот миг издали донёсся ржание коней и топот множества ног. Сердце её сжалось. Она рывком сорвала покрывало и направилась к двери.
— Молодая госпожа! — вскрикнула служанка, бросаясь наперерез. — Куда вы?
Чу Юй не могла показать, что знает будущее. За такое сочли бы демоницей и сожгли бы. Сдерживая тревогу, она нахмурилась:
— Слышала коней. Боюсь, что‑то случилось. Хочу взглянуть.
— Не тревожьтесь, — улыбнулась служанка. — Шицзы обо всём позаботится.
— Я не могу сидеть сложа руки, — сказала Чу Юй и, оттолкнув девушку, вышла.
Она не знала расположения усадьбы и пошла туда, откуда доносился шум. Людей становилось всё больше, шаги — всё торопливее. Служанка бежала следом, умоляя:
— Молодая госпожа, вы ещё не сняли покрывало, вы…
Не успела она договорить, как из‑за угла появился Вэй Юнь. В доспехах, с юным, но уже суровым лицом, он выглядел совсем иначе.
Чу Юй остановилась и сжала кулаки. Вэй Юнь, увидев женщину в свадебном облачении, понял всё и, опустившись на одно колено, поднёс обеими руками нефритовую подвеску:
— С передовой пришла срочная весть. Молодой генерал получил приказ выступить. Велено передать этот нефрит госпоже и сказать: он непременно вернётся с победой, пусть госпожа не тревожится.
Чу Юй узнала подвеску. Она была отполирована до блеска, её явно носили на теле. Она сжала его в ладони и спросила:
— Где Вэй Цзюнь?
— Молодой генерал уже выехал, — ответил Вэй Юнь тише. Он понимал, какой удар для женщины — узнать, что муж уходит на войну в день свадьбы. Он хотел сказать что‑то утешительное, но Чу Юй вдруг рванулась вперёд.
Она бежала стремительно, её алое платье развевалось, как пламя. Вэй Юнь опомнился и кинулся следом:
— Невестка!
Чу Юй не ответила. Она знала дорогу. Из Хуацзина на север путь ведёт через Северные ворота. Обогнув улицы, она увидела с холма стремительно движущееся войско и, не колеблясь, погнала коня вниз по склону.
Вэй Юнь похолодел. Если с ней что‑то случится, как он объяснит это семье? Стиснув зубы, он бросился за ней.
На дороге Чу Юй, одна на коне, преградила путь целому отряду. Воины опешили, а вслед за ней подоспел Вэй Юнь. Вэй Цзюнь выехал вперёд и поражённо произнёс:
— Седьмой, это…
— Свёкор, — Чу Юй поклонилась, — виновата, что осмелилась.
Воины удивлённо переглянулись. По свадебному наряду и появлению Вэй Юня догадаться было нетрудно, что это и впрямь Чу Юй.
Вэй Цзюнь, стоявший позади отца, остолбенел.
Чу Юй подняла взгляд на него. Мелкий осенний дождь моросил, алое платье потемнело от влаги и пыли. Она выпрямилась в седле, голос её прозвучал громко и ясно:
— Где мой супруг Вэй Цзюнь?!
Воины опустили головы. Лишь Вэй Цзюнь, побледнев, выехал вперёд и с трудом произнёс:
— Я… здесь.
