Вэй Юнь резко отдёрнул длинное копьё. Противник захлебнулся кровью, осел под деревом и безвольно сполз вниз.
Он прибыл не один. К тому времени, как Вэй Юнь расправился с молодым человеком, вокруг уже всё было под контролем.
Он поднял копьё и быстрым шагом подошёл к Чу Юй и, едва переводя дыхание, спросил:
— Сильно ли ты ранена?
— А? — Чу Юй, вложив меч в ножны, удивлённо обернулась. — Я ведь цела, с чего бы мне быть раненной?
Услышав это, Вэй Юнь заметно успокоился. В это время к ним подвели Гу Чушэна. Вэй Юнь обернулся и внимательно оглядел его.
На Гу Чушэне был длинный халат цвета речной лазури, испачканный землёй и кровью. Нефритовый венец на волосах сбился в бою.
С первого взгляда он выглядел небрежно, но лицо оставалось спокойным, взгляд — ясным. Когда он подошёл, в его осанке чувствовалась та внутренняя сила, что бывает у людей, годами вращающихся в придворных кругах, такая же, какую Вэй Юнь прежде видел лишь у Се-тайфу.
С первой же минуты Вэй Юнь насторожился.
Гу Чушэн тоже рассматривал его. Он помнил, что в прошлой жизни встретил Вэй Юня немного раньше. Тогда не было Чу Юй.
После выхода из Небесной темницы Вэй Юнь сразу отправился на фронт. Байчэн уже пал, он один удерживал Куньян.
Ночью к стенам подошёл юный воин, осадил коня у ворот, поднял голову и холодно произнёс:
— Вэй Юнь из дома Вэй, по приказу прибыл защищать город.
В том юноше тогда кипела такая мрачная ярость, что, даже спустя тридцать лет, Гу Чушэн помнил её до мелочей.
А теперь перед ним стоял совсем другой человек.
Черты лица почти не изменились, но прежняя жестокость исчезла без следа.
Он стоял рядом с Чу Юй в белом, с серебряным копьём, прямой, как сосна, гибкий, как бамбук, с улыбкой, в которой светилась ясная луна и дышал прохладный ветер.
Вэй Юнь поклонился:
— Господин Гу, путь ваш был тяжёл. Простите, что я опоздал и заставил вас тревожиться.
По их нынешнему положению это было более чем почтительно.
Гу Чушэн поспешно ответил поклоном:
— Малый хоу слишком великодушен. Меня преследовали, а я ещё втянул вас в беду. Вина целиком на мне.
— Что к чему, я уже понял, — спокойно произнёс Вэй Юнь, оглядев окрестности. — Но здесь оставаться нельзя. Прошу, господин Гу, садитесь на коня, в Хуацзине обсудим всё подробно.
Гу Чушэн не стал медлить. После короткого кивка трое вскочили в седло и направились к столице.
Перед воротами Вэй Юнь передал Гу Чушэна на попечение Вэй Цю и других, а сам с Чу Юй повёл отряд вперёд.
Он подъехал ближе и внимательно посмотрел на неё:
— Невестка, ты и правда не ранена?
— Нет, — улыбнулась Чу Юй. — Я ведь толком и не успела вступить в бой, как ты уже примчался. Даже руки не размяла.
Вэй Юнь невольно усмехнулся:
— Невестка, ты слишком уверена. Сегодняшний противник — Чжан Чэн, прозванный «Золотым ножом из Мобэя». С ним тебе пришлось бы нелегко.
Он говорил без преувеличения, и Чу Юй это понимала. Против человека с природной силой ей было бы трудно.
Она взглянула на него с лёгким удивлением:
— Я ведь только послала гонца с вестью, а ты уже здесь. Как успел?
— Два дня назад ты сказала, что достигла Тяньшоу, — спокойно ответил он. — Я прикинул, когда ты должна быть поблизости, и выехал навстречу.
Простые слова, но в них звучала забота.
Он считал дни с тех пор, как она покинула Хуацзин, и, видно, тревожился всё это время. Да он и сам понимал, что дело не только в беспокойстве.
С тех пор, как Чу Юй вошла в его жизнь, они почти не расставались, и теперь, когда её не было рядом столько дней, он чувствовал странную пустоту.
Когда он проходил по галереям, ему чудилось, будто вот-вот услышит её тихий голос, обучающий юного господина мечу; в кабинете — будто сейчас войдёт Вэй Ся с вестью: «Госпожа Чу пришла»; за обедом — что напротив снова сидит она, улыбаясь и беседуя с Цзян Чунь.
Говорят, привычка — вторая натура. Он думал, что стоит ей уехать на несколько дней, и всё пройдёт, но чем дольше её не было, тем сильнее он скучал.
Даже во сне он видел её в простой одежде, с усталым лицом, сидящую в повозке, тихо произносящую: «Маленький седьмой».
В том сне она казалась путницей, дошедшей до края мира, и сердце его сжималось от боли. Он хотел спросить: «Невестка, что с тобой?» — но просыпался в рассветном свете.
