Цинь Сы слушал почтительно без особого выражения. Он держался с удивительным чувством меры. Юноша словно выслушивал старшего коллегу, рассказывающего о слабом здоровье дочери, которой он когда-то преподавал.
Лу Чжихун подул на чай.
В окно уже пробивались последние лучи заката.
Он с удовлетворением взглянул на юношу и поднялся:
— В следующем году приходи на практику в главный офис «Лу».
Для начала этого будет достаточно, он ещё пока слишком молод. Порой, беседуя с ним, Лу Чжихун и сам забывал, что перед ним юноша, которому едва исполнилось двадцать.
— У нас есть филиал и в столице, — продолжил он. — Там тебя встретит Дин Кайхуа. Он подберёт подходящую должность. Если захочешь, можешь начать пораньше.
Цинь Сы принял протянутую визитку:
— Благодарю за доверие.
— Не стоит, — улыбнулся Лу Чжихун. — Я уважаю таких молодых людей, полных энергии и решимости.
Он на мгновение задумался, взгляд его потускнел:
«Если бы тогда А-Чжо остался жив… но у него всегда был слишком мягкий характер. Талант — да, сила — нет, не то, что у этого парня А Лу Нянь…»
Он предпочитал о ней даже не думать.
Телефон в руке тихо завибрировал. Лу Чжихун взглянул на экран:
— Нужно срочно заехать в офис.
Он поднялся и, обращаясь к юноше, добавил:
— Ты ведь редко бываешь у нас. Пусть тебе принесут чаю, отдохни немного, не спеши уходить. Всё-таки ты когда-то жил в этом доме, чувствуй себя свободно.
Тем временем Чжао Яюань неторопливо прохаживался по особняку. Их собственный дом был немалым, но до Лу он всё же не дотягивал.
Это было лишь главное здание, а вокруг раскинулись ухоженные сады и боковые флигели. Сумерки уже сгущались, и в окнах загорались огни. На стенах вдоль винтовой лестницы висели огромные пейзажи, написанные с хорошим вкусом, хоть и слегка старомодно.
Дом Лу казался местом без радости: всё чинно, строго, даже скучно. Слуги двигались беззвучно, говорили мало, выполняли свои обязанности и не вмешивались в дела хозяев.
Если Цю Ли вернётся сюда…
Он не мог представить, как тот, привыкший к простору гор и рек, к вольной жизни, сможет вынести дух этой мрачной, тяжёлой усадьбы. Два разных мира.
Комната супругов Лу находилась на первом этаже, а спальня Лу Нянь — на втором.
Чжао Яюань остановился у лестницы и посмотрел вверх. На третьем этаже царила кромешная тьма.
Он вспомнил, как Цю Ли когда-то сказал…
Их с сестрой детская когда-то находилась на третьем этаже. В те годы они жили вместе, ели за одним столом, спали бок о бок. Рождённые близнецами, они были связаны узами куда крепче, чем обычные брат и сестра.
Цю Ли в детстве часто вспоминал сестру. Говорил, как она его оберегала, как заботилась о нём, как никогда не позволяла его обидеть.
Чжао Яюаню, стоявшему теперь в этой роскошной, странно мрачной усадьбе, было трудно соединить в уме эти воспоминания, наполненные теплом и гармонией детства, с холодом и безжизненной роскошью дома Лу.
Когда-то, ещё будучи вспыльчивым мальчишкой, он не поверил словам Цю Ли и раздражённо бросил:
— Раз твоя сестра так тебя любила, почему же тогда от тебя отказалась? Хотела ведь тебе зла, разве нет? Или ты всё это просто придумал?
Тот долго молчал.
После того разговора Цю Ли стал всё более замкнутым и почти перестал упоминать прошлое.
Теперь, вспоминая это, Чжао Яюань чувствовал горечь и стыд. Он понимал, насколько брат дорожил семьёй. Цю Ли воспринимал его и Цю Лань как родных, относился к ним с предельной преданностью и теплом. А тогда у него ведь действительно никого, кроме сестры, не осталось.
«Впрочем, скоро всё решится», — подумал Чжао Яюань.
Если Лу Нянь узнает правду о личности Цю Ли, тот наконец получит то, о чём мечтал. Он знал Нянь-Нянь. Узнай она, кто он на самом деле, и уж из чувства вины или из искренней привязанности, она непременно будет добра к нему.
Он обошёл дом, намереваясь найти Лу Нянь в библиотеке. Оказалось, что библиотек в доме Лу не меньше пяти-шести, и, поскольку он плохо знал расположение комнат, вскоре запутался.
Наконец, ему повстречалась знакомая фигура, няня Мяо-Мяо, лет двадцати пяти. Она была самой близкой помощницей Лу Нянь.
— Где Нянь-Нянь? — спросил Чжао Яюань, подходя ближе. — Сказали, что она в библиотеке, но я обошёл все, нигде нет. И на звонки не отвечает.
Мяо-Мяо знала его и понимала, что перед ней гость, к которому нужно относиться с особым почтением.
— Она действительно была в библиотеке, — сказала она. — В маленькой, туда редко кого пускают.
— А теперь где? — раздражённо спросил он. Ему начинало казаться нелепым, что в чужом доме он не может даже найти нужного человека.
— Госпожа Нянь-Нянь вернулась к себе, — ответила Мяо-Мяо. — Думаю, спит.
— Целый день спит? — нахмурился он. — Утром ведь и встала-то не рано. Что же это, зима настала, так она, как медведь, в спячку впала?
Он потянулся к дверной ручке, намереваясь войти, но Мяо-Мяо в испуге остановила его.
— Что, нельзя? — усмехнулся он, чуть прищурив свои тёплые, лукавые глаза. Выражение его лица, полное самоуверенности, сразу напомнило, почему в обществе за ним закрепилась слава избалованного и дерзкого младшего сына семьи Чжао.
Мяо-Мяо оказалась между двух огней. Она знала о тесных связях между домами Лу и Чжао, но и допустить, чтобы тот вошёл в комнату Нянь-Нянь без разрешения, не могла.
В этот момент в конце коридора показалась высокая фигура юноши.
Мяо-Мяо с видимым облегчением вздохнула.
— У меня ещё остались дела, — поспешно сказала она. — А вы пока поговорите. Я распоряжусь, чтобы на кухне начали готовить ужин. Если что-то понадобится — зовите.
Она почти убежала, радуясь возможности уйти.
Перед Чжао Яюанем стоял Цинь Сы, чуть выше его ростом, стройный, с широкими плечами и длинными ногами. В нём уже угадывались черты взрослого мужчины, хотя в лице сохранялась юношеская отрешённость.
