На чердаке радиатор, похоже, давно не работал. От него не шло ни малейшего тепла. Никаких других обогревателей здесь тоже не было. Лу Нянь, только что ускользнувшая с шумного приёма, всё ещё держала в себе тепло от движения на свежем воздухе, но, просидев немного, почувствовала, как холод постепенно подбирается к телу.
У неё с детства было слабое кровообращение, и она особенно тяжело переносила холод. Девочка не подала виду. Она лишь спрятала ладошки глубже в рукава и слегка сжалась, после чего заглянула на Цинь Сы сияющими глазами, продолжая уговаривать:
— Я совсем маленькая, много места не займу. И я тихая, буду сидеть спокойно.
Мальчик сидел в тени, и разглядеть выражение его лица было невозможно. В ответ прозвучал его холодный голос:
— Я спать собираюсь. Возвращайся.
— Я ведь могла бы ещё немного посидеть, — прошептала Лу Нянь, но он снова прервал:
— Иди домой.
Он был непреклонен. Его лицо оставалось непроницаемым, на вопросы он не отвечал. Только на миг его взгляд скользнул по её побледневшим щёчкам и ладоням, спрятанным в рукава, но он ничего не сказал.
Лу Нянь не понимала, чем опять его задела. Ведь он ещё ребёнок, почему же уже такой непостижимый, словно будущий злодей в детской оболочке?
После столь решительного «указа о выселении» даже её привычной настойчивости оказалось мало. Пришлось с грустью следовать за ним вниз.
Он вёл её обратно; знал сад до мелочей, шагал уверенно, но не проронил ни слова. Уже почти у самых ворот особняка мальчик, так и не обернувшись, произнёс:
— В ближайшие дни меня дома не будет. Там всё равно ничего интересного. Хочешь приходить — приходи.
Глаза Лу Нянь вспыхнули радостью:
— Правда? Тогда я обязательно приду к тебе на Новый год!
Она на секунду задумалась и тихо добавила:
— Но если тебя не будет дома… куда же ты уйдёшь? Ведь зимой на улице совсем нечем заняться.
Он не ответил. Мальчик лишь усмехнулся и вполголоса сказал:
— Дом?
За все эти годы у него никогда и не было дома. Приют? Тесный чердак? Нет, нигде.
Ветер тронул его тёмную чёлку, и на ещё детском лице проступила суровость. В глазах отражалась безысходная, слишком взрослая холодность, словно в них застыл мёртвый ледяной простор.
Лу Нянь не могла описать его выражение, но знала, что это была боль. Она смотрела, не отрываясь, а потом, вспомнив о его судьбе, замолчала. До самого конца, до самой смерти Цинь Сы никогда так и не имел дома.
Она нередко задумывалась: а если судьба не изменится, и он правда не переживёт свой двадцать девятый день рождения? Что же тогда станет причиной?
Она шагала рядом молча, и вдруг, будто спохватившись, оглянулась назад и, махнув рукой в темноту, громко сказала:
— Сегодня я отлично провела время!
Цинь Сы шёл вперёд, не оглядываясь. Ему казалось, что она точно не знает, где он, и всё же слова её он услышал.
Листва дрогнула в ночи. Он быстро отвёл лицо в сторону, и лишь когда её голос затих, снова посмотрел ей вслед. До тех пор, пока её фигура не исчезла за поворотом.
— Дура, — беззвучно прошептал он, опустив ресницы.
Замёрзнуть — это весело?
* * *
Новый год подбирался всё ближе.
В особняке Лю семья суетилась: гости приходили каждый день, повара трудились без отдыха, а Лу Чжихун с Хэ Тянь каждый вечер уезжали на приёмы.
Лу Нянь старалась избегать лишних встреч, но даже так подарков и красных конвертов набралось уже целая гора, и это ещё до самого праздника.
— Все дары, что тебе передали, я велел сложить в гостевой на первом этаже, — сказал Лу Чжихун. — Потом сама разберёшь, что нравится.
Он вернулся с ужина навеселе, от него пахло вином. Галстук был ослаблен, и, поманив дочь ближе, он пристально всмотрелся в неё. Под этим взглядом Лу Нянь стало не по себе, но он вдруг негромко произнёс:
— Совсем взрослая стала… Новый год — и ещё на год старше. Учись усердно. Ты должна пойти по моим стопам. Когда я передам тебе компанию, присмотришь за сестрой, её здоровье слишком слабое…
Лу Нянь: «???»
Она совершенно не понимала, о чём говорит Лу Чжихун.
— Господин пьян, — спокойно вмешалась Чжан Цюпин, потянув девочку за руку. — Нянь-Нянь, пойдём посмотрим подарки.
Хэ Тянь, нахмурившись, обернулась к секретарю:
— Ты что, не мог его остановить? — проворчала она и, подхватив мужа, велела Чжан Цюпин: — Отведи Нянь-Нянь в комнату, пусть ложится спать.
Та торопливо кивнула и увела растерянную девочку.
