— Кто звонил? — спросил Мин‑гэ, когда тот вернулся.
— Никто, — коротко ответил Цинь Сы.
Хуан Мао уже ушёл, бар опустел.
— После свадьбы, — сказал Мин‑гэ, — заведёте ребёнка? Нянь‑Нянь ведь скоро закончит учёбу.
— Не собираемся, — отрезал Цинь Сы.
Он не любил детей, да и её здоровье не позволяло.
— Молод ты ещё, — усмехнулся Мин‑гэ. — Посмотрим, сколько выдержишь.
— Никогда, — спокойно сказал Цинь Сы.
Мин‑гэ удивлённо поднял брови.
— Тогда он хотя бы обсуди это с ней. Женщинам важно быть матерью.
Цинь Сы не ответил. Он посмотрел на часы. Пора возвращаться: Лу Нянь разрешила прийти не раньше определённого времени.
По дороге позвонил Мин Хун:
— Маленький босс, кажется, у семьи Чжао неприятности.
— Что случилось?
— Жена Чжао, та Су Цинъю, уехала в Хайчэн вроде бы искать Лу Чжихуна. Но ведь он уже ничем не поможет.
Цинь Сы нахмурился, потом усмехнулся.
— Я тоже так думаю, — сказал Мин Хун.
В доме Чжао действительно творилось смятение. Чжао Яюань вернулся и встретился с братом Чжао Тинъюанем.
— Я не виню тебя, — сказал он спокойно. — Ты мой брат. В нашей семье не принято враждовать.
Он говорил ровно, но глаза были холодны.
— Кстати, ты знал, что прошлогодняя служанка на самом деле зовётся Су Сяоцинь? — добавил он.
Тинъюань побледнел.
— Я всё выяснил. У меня есть документы: связи Су Сяоцинь с Лу Чжихуном, с Су Цинъю, с фабрикой сырья… Всё. Сколько ещё таких людей в нашем доме? — спросил он. — С какого момента всё пошло наперекосяк?
Он не собирался рассказывать родителям, но предупредил брата:
— Надеюсь, ты сам примешь решение.
В ту ночь свет в спальне Тинъюаня горел до позднего часа. Лицо его исказилось от злости. Дверь хлопнула.
Су Цинъю вошла в детскую. Лицо её было бледным, но взгляд — решительным.
— Сюи, — прошептала она, целуя щёку младенца. Мальчик улыбнулся, протянул к ней ручки. Это был их сын. Она выпрямилась, и тень легла на её лицо.
Если того человека не станет, всё наконец закончится.
Цинь Сы вернулся домой. По дороге он думал о многом. Войдя, он увидел Лу Нянь; она сияла.
— Я всё дорисовала! — радостно сказала она. — Стоило тебе уйти — и работа пошла!
Она бросилась к нему, обняла и поцеловала. Он ответил тем же. После душа его волосы были влажными, от кожи исходил лёгкий аромат то ли геля, то ли чего‑то иного, свежего и чистого.
— Завтра встречаемся с Цю Ли, — сказала она. — Так что сегодня ложимся пораньше.
Он чуть заметно напрягся, но кивнул:
— Хочешь — иди.
Он не хотел ограничивать её свободу, так как боялся вызвать раздражение. Цинь Сы всё думал, как сделать, чтобы она любила его сильнее. Он с детства не умел нравиться людям, а теперь готов был отказаться от гордости, лишь бы заслужить её улыбку.
— Что значит «хочешь — иди»? — прищурилась она. — А ты не пойдёшь?
— Пойду, — мягко ответил он.
— Только веди себя прилично, — засмеялась она, дразня его ногой. — Не ревнуй.
Он поймал её ступню, но она не остановилась и продолжила играючи:
— Понял?
Его ресницы дрогнули.
— Нравится? — шепнула она. — Скажи, что нравится, что хочешь.
Её голос был тихим и тёплым, словно шелк. В нём звучала и нежность, и соблазн. За занавесками — ночь, только они вдвоём. Лу Нянь смотрела на него и думала, что времени слишком мало. Как ни смотри — не насмотришься, как ни будь рядом — всё мало.
