Лу Чжихун теперь жил один, в Хайчэне. С едой и питьём проблем не было, но по сравнению с прежними временами он окончательно превратился в одинокого человека. Остальные ветви рода Лу давно перебрались за границу, а он, разорив корпорацию Лу, и сам считал, что не имеет права показаться им на глаза.
Цинь Сы предложил ему неплохие условия: удобное жильё, ежемесячные дивиденды от прежних активов. Жизнь, казалось бы, спокойная и безбедная. Только вот прежнего блеска, когда все вокруг льстили и угождали, уже не было.
Дом стоял под наблюдением: камеры, проверки. Люди Цинь Сы регулярно наведывались. Это была цена за его нынешнее существование, постоянный контроль, почти такой же, каким он когда-то держал под надзором Лу Нянь.
Однако долгое время ничего особенного не происходило, и Лу Чжихун уже начал думать, что Цинь Сы ослабил хватку. Он даже позволял себе изредка выходить в свет, завёл знакомства в местном обществе, бывал на вечеринках, наслаждался остатками свободы. В нём всё ещё угадывались черты бывшего наследника: изящные манеры, лёгкая учтивость, и потому рядом с ним никогда не пустовало место для женщин.
Так было до того вечера, когда на одном приёме друзья познакомили его с мягкой, утончённой молодой женщиной, с умной речью и спокойным взглядом. Разговор шёл легко, и Лу Чжихун, привыкший к мимолётным увлечениям, не ожидал подвоха.
Когда они оказались наедине, всё шло, как обычно, до тех пор, пока женщина не сняла парик и не стерла макияж. Перед ним оказалась знакомая, слишком знакомая, тихая и ясная женская черта лица.
Он остолбенел, а потом лицо его исказилось.
— Ты зачем приехала в Хайчэн? — голос его был холоден и зол.
Эта женщина — Су Цинъю. Когда-то именно она, своими словами и намёками, толкнула его на безумие, попытку вернуть корпорацию Лу, из-за чего он и нажил себе врага в лице Цинь Сы, потерял всё и оказался в изгнании.
— Сколько ты рассказал Цинь Сы о нашем сотрудничестве? — спросила она спокойно.
Он не хотел отвечать и раздражённо бросил:
— Не знаю, как ты меня нашла. Говорю сразу, я под наблюдением. Сейчас просто вырвался ненадолго, но его люди могут появиться в любую минуту.
Су Цинъю чуть приподняла уголки губ:
— Вот как?
Она не верила, что Цинь Сы ничего не знает. Если он позволил им встретиться, значит, так было нужно ему. Её маска была не для того, чтобы скрыться от Цинь Сы, а чтобы обмануть Лу Чжихуна. И то, как легко он пришёл на встречу, лишь подтверждало её догадку: всё это — часть плана Цинь Сы.
Для Цинь Сы устранить Лу Чжихуна значило избавиться от последнего непредсказуемого звена между ним и Лу Нянь. К тому же, учитывая, как род Лу когда-то обращался с ним, Су Цинъю не верила, что человек с такой памятью на обиды способен забыть. Сам он не мог действовать из‑за Лу Нянь, но чужими руками почему бы и нет.
Лу Чжихун уже потерял к ней всякий интерес. Он резко повернулся, открыл дверь, собираясь уйти, но едва сделал несколько шагов, как ноги подкосились.
Су Цинъю всё так же сидела за столом, играя пальцами с чашкой чая, и улыбалась.
— Что ты мне дала? — губы его дрожали, голос стал хриплым. Он пошатнулся и рухнул на кровать.
— Сначала ответь, — сказала она мягко. — Если хочешь жить.
— Я ничего не говорил, — выдохнул он. — Но он, конечно, уже всё выяснил. Сяо Хунхэ рассказал ему всё, что связано с твоей сестрой.
Су Цинъю не удивилась. Она и так предполагала, что Чжао Яюань уже в курсе. Она ведь и не особенно скрывалась.
— А про Тинъюаня? — спросила она.
Лу Чжихун, словно хватаясь за последнюю надежду, поспешно ответил:
— Нет, ничего. Как ты велела, я уничтожил все доказательства. Никто не узнает, если я сам не скажу.
Су Цинъю чуть улыбнулась, даже с оттенком облегчения.
— Я ничего не говорил Цинь Сы, — умоляюще произнёс он. — Отпусти меня, я обещаю, никому ни слова.
Она поднялась.
— Хорошо.
Он оживился, попытался подняться, но едва удерживался на ногах. В углу стоял чемодан. Су Цинъю вытащила его, и, когда он увидел, что внутри, лицо его побелело.
— Что ты собираешься делать? — закричал он. — Помогите! Спасите!
— Убьёшь меня — сама не уйдёшь! — выкрикнул он, захлёбываясь яростью. — Думаешь, тебя не найдут? Ты, змея, всё равно погубишь себя!
— Мне и не нужно уходить, — тихо ответила она.
Она понимала: всё, что связывало Лу Чжихуна с их делами, будет стерто. Связь между ними и так уже стала известна Цинь Сы, ведь в это оказалась втянута семья Су. Но Чжао Тинъюань тоже участвовал, и об этом знал только Лу Чжихун. Всё, что касалось Чжао Яюань, можно было свалить на неё, а Тинъюань останется в стороне. Просто муж, пострадавший из‑за неразумной жены.
Что до Сюи, он всё же их родная кровь, Чжао не станут мстить слишком жестоко.
Лу Нянь и Цю Ли ужинали в старинном ресторане с тихой, изысканной атмосферой. За столом царило молчание; лишь изредка Лу Нянь обменивалась с Цю Ли несколькими словами. Она хотела сказать многое, но слова застревали в груди, и неясная тревога не покидала её.
Чжао Яюань не пришёл.
Цю Ли взглянул на мужчину напротив и тихо сказал:
— Яюань собирался быть здесь.
В этот момент зазвонил телефон. Голос Чжао Яюаня звучал торопливо:
— Эта женщина Су сошла с ума! Она уехала в Хайчэн, у нас дома паника, брат на грани срыва!
— Хайчэн? — Цю Ли посмотрел на Лу Нянь.
Она вспомнила, что именно там жил Лу Чжихун.
— Передай Цинь Сы, пусть предупредит Лу Чжихуна, — сказал Чжао Яюань. Он был почти уверен, что Су Цинъю направилась именно к нему.
— Отец? — Лу Нянь побледнела.
Хотя она давно остыла к Лу Чжихуну и не ждала от него ничего, мысль о его смерти была ей невыносима.
