В десятый год правления императора Хэ Дэ во дворце случилось ни великое, ни малое событие. Тихая красавица Цзин, долгие годы жившая в уединении в покоях Цзиньи-гун, тяжко занемогла и была при смерти. Придворные лекари сказали, что ей не дожить до конца месяца.
Лу Нянь выросла рядом с ней.
Цзин-мэйжэнь происходила из простого рода. Лишь редкая красота открыла ей путь во дворец. Однажды, снискав благосклонность Императора, она зачала тайно и через десять месяцев родила девочку, девятую принцессу Дуаньи.
Но красота её была бездушна, как у деревянной куклы: ни музыке, ни живописи, ни мягкости нрава она не обучилась. Императорская милость — чувство быстротное, и вскоре, когда во дворец вошли новые, юные и свежие наложницы, Император Хэ Дэ обратил к ним своё сердце, а мать и дочь были забыты.
Принцесса Дуаньи унаследовала материнскую красоту, но с детства страдала слабостью тела, недугом, принесённым, казалось, ещё из утробы.
Император имел множество потомков и не нуждался в наследниках. Но когда евнух Фукан сообщил, что Цзин-мэйжэнь при смерти, император Хэ Дэ вдруг вспомнил, как под цветущей персиковой ветвью стояла когда-то юная, стыдливо улыбающаяся красавица.
Император сам отправился навестить умирающую.
— А-Цзин, есть ли у тебя желание? — тихо спросил он, держа её иссохшую руку. — Столько лет… это я был небрежен.
Женщина слабо кашлянула и прошептала:
— У меня нет просьб, государь. Лишь одно — даруй Дуаньи человека.
Она просила для дочери телохранителя из лагеря Серого Сокола, тайной стражи.
За годы, проведённые в глубине дворца, она поняла, что это место не для живых. Здесь слишком много скрытых ходов и ловушек. Сама она уходила рано, а хрупкая и болезненная девочка оставалась без защиты.
Стражи Серого Сокола присягали хозяину на жизнь. Они — самые острые клинки императора, решающие дела, что не должны видеть свет, и никогда не предающие.
Цзин-мэйжэнь не искала власти, она лишь хотела, чтобы дочь могла выжить, чтобы рядом был тот, кто защитит её до конца.
Император долго молчал, глядя на бледное лицо женщины, на губы, едва шевелящиеся в последней мольбе, и, наконец, кивнул.
Это было нарушение древнего порядка. Серый Сокол служил лишь Императору и наследнику престола. Чтобы один из них стал стражем ребёнка — такого ещё не бывало.
Когда командир лагеря Линь Шаодэ получил устный приказ, он был поражён. Но, убедившись, что повеление истинно, он принялся подбирать кандидатов.
Старшие не подходили — слишком грубы; неумелые — тем более; уродливые могли напугать принцессу.
В лагере все стражи были сиротами, с детства обученными бою. К десяти годам они уже выходили на задания. Ранги различались не по возрасту, а по числу выполненных миссий от «воробья» до высшего «серого сокола».
Когда слух о выборе распространился, лагерь зашумел.
— Слышал? — шептались мальчишки. — Говорят, саму принцессу приведут выбирать!
Юные сердца горели. Служить при дворе, рядом с принцессой, куда лучше, чем жить во мраке лагеря, где каждый день кровь и смерть.
Но вдруг дверь распахнулась. Вошёл худой мальчик в чёрном, на рукавах — пятна свежей крови. Капли падали на пол.
Гул голосов оборвался.
Он был моложе многих, шагал бесшумно, от него веяло холодом. Никто не смел приблизиться.
Это был Цинь Сы, имя, известное каждому в лагере.
Линь Шаодэ долго колебался, вписывать ли его в список. Возраст подходил, талант — редчайший, но руки его уже были в крови, больше, чем у старших, служивших десятилетие. Он особенно славился лёгкостью движений и искусством убийства.
Он почти не говорил. Многие думали, что он нем. Командир знал, что не нем, а просто не желает говорить. По всем признакам он подходил, но характер его… как служить принцессе с таким нравом?
«Запишу, — подумал Линь Шаодэ. — Всё равно решать не мне».
Наутро он представил список императору.
Император Хэ Дэ, просмотрев имена, остановился на последнем.
— Расскажи мне об этом мальчике, — велел он.
Линь Шаодэ не посмел скрыть ни слова: поведал и о происхождении, и о крови на руках.
Император усмехнулся:
— Молод, да уже столь искусен.
— Завтра Дуаньи сама его увидит. Если ей по сердцу, пусть будет так, — сказал он, устало откинувшись в кресле.
Он выбрал ещё нескольких юношей на случай, если Лу Нянь не понравится Цинь Сы.
