— Господин Ли, побудьте немного с Су Цинь, я пойду поищу, что поесть, — сказал Юэ Тяньхун.
— Лучше пойдём все трое, — Ли Сы не решался отпускать его одного.
Су Цинь покачнулась, пару раз шатнулась и снова мягко привалилась к плечу Ли Сы.
— Су Цинь слишком слаба, — сказал Юэ Тяньхун. — Я эту лодку знаю как свои пять пальцев. Даже если столкнусь с опасностью, буду знать, куда бежать.
— Что ж, пусть будет так. Юэ-ге, возьмите это, — Ли Сы протянул ему почти догоревший факел: в случае беды хоть чем-то можно будет отбиться.
Столовая находилась за штурманской рубкой, и Юэ Тяньхун направился туда.
— Мне как-то клонит в сон… Хочу немного поспать, — Су Цинь закрыла глаза. Ли Сы приложил ладонь к её лбу, он был горячий, как раскалённый, похоже, её продуло ветром и накрыл жар.
Нужно было прежде всего найти ей воды, но оставлять её одну он не хотел. Поэтому Ли Сы взвалил Су Цинь себе на спину и пошёл искать воду.
В трюме через каждые несколько шагов стояли бочки с водой, но на этом корабле-призраке все бочки были разбиты, а в уцелевших не осталось ни капли. Где тут воду найдёшь?
Ли Сы вспомнил, что в нижнем трюме стояли несколько бочонков. Неизвестно, есть ли там ещё вода, но в нынешней ситуации оставалось только проверить. Да и эта странная рыба с человеческим лицом не выходила у него из головы, что это вообще за тварь, морда которой похожа на лицо человека?
У входа в нижний трюм отчётливо виднелось пятно крови, сравнительно свежее.
На ступенях лестницы за дверью тоже были кровавые следы. У Ли Сы появилось нехорошее предчувствие. Он набрал воздуха в грудь, покрепче перехватил Су Цинь и одним махом спустился вниз по лестнице.
В тот же самый миг, когда Ли Сы входил в нижний трюм, Юэ Тяньхун, не добившись успеха, вышел из столовой. Кроме холодного очага и пустых котлов там ничего съестного не нашлось. С едой ещё можно было как-то справиться, в крайнем случае ловить рыбу, но вот с пресной водой всё было хуже.
Оставалось надеяться, что после шторма пойдёт дождь и можно будет собирать дождевую воду. Ирония судьбы — сидеть посреди бескрайнего моря и умереть от жажды.
За кормой открывался ещё один люк — вход в грузовой трюм. Как говорят моряки, «шесть или девять трюмов под груз, один под людей», то есть стандартная компоновка морского судна: шесть или девять грузовых отсеков и лишь один жилой, так что большая часть трюмов грузовые.
Из чёрной, глухой глубины грузового отсека донёсся звук быстрых шагов: та-та… та-та… Юэ Тяньхун подумал, не забился ли туда от страха Цзи Мин, чтобы спрятаться.
Вспоминая, как страшно погиб Шань Цзе, он подавил в себе ужас перед кораблём-призраком; ярость вспыхнула сильнее страха. Сжав рукоять факела, он шагнул в грузовой трюм.
Внутри были лишь огромные помещения; путь от одного отсека к другому был таким запутанным, что в этой темноте легко было вывернуть себе мозги. Лабиринт трюмов сбивал с толку, от него кружилась голова.
Обойдя два-три больших отсека, Юэ Тяньхун уже начал теряться в пространстве, его всё сильнее охватывала тревога: «Пожалуй, надо вернуться, а потом уже вместе с Ли Сы ловить Цзи Мина». Но стоило ему только повернуться, как сбоку скользнула бледная тень и исчезла в соседнем трюме.
Внутри было аккуратно и пусто: ни единой вещи, только гнетущая темнота, от которой становилось трудно дышать.
— Цзи Мин, я тебя видел. Выходи, — негромко сказал Юэ Тяньхун.
Тень, которую он заметил у входа, словно призрак, выплыла в центр и замерла посреди помещения. Длинные чёрные волосы плавно колыхались от потустороннего сквозняка, белые шелковые одежды чуть дрожали.
— Хватит разыгрывать из себя духа, на это меня не возьмёшь, — сказал Юэ Тяньхун и уставился на наряд. Этот белый шёлк казался знакомым… немного похож… нет, очень похож на южные узоры, которые двадцать лет назад ткала его возлюбленная.
— Как такое возможно?.. — всё тело Юэ Тяньхуна задрожало. Та вышивальщица, с которой он делил жизнь в тринадцатилетней давности, давно уже стала прахом, никак она не могла снова ткать южные узоры.
Он шаг за шагом приблизился к белой фигуре, тяжело дыша:
— Дай мне посмотреть на твоё настоящее лицо!
Рывком развернул её к себе, и под мягкой, как шёлк, тканью, под струящимися чёрными волосами оказался белёсый череп.
Пустые глазницы ледяного черепа уставились на Юэ Тяньхуна и чуть… едва заметно опустились вниз. Из полости черепа донёсся протяжный, тоскливый стон, словно жалобный вздох.
У Юэ Тяньхуна волосы встали дыбом, он вытаращился, потрясённый до глубины души:
— Призрак! Настоящий злой дух!
