—Ты дочь Хуэйлин… значит, и моя дочь тоже? — Юэ Тяньхун в изумлении и радости одновременно заговорил.
— Я бы лучше умерла сразу после рождения, чем жила с таким отцом, хуже зверя, — Цзинь Сюэ-эр улыбнулась, но в этой улыбке было бесконечное презрение и тоска.
— Историю Хуэйлин позвольте расскажу я.
— Младшую дочь удалось спасти, а старшая умерла у неё на руках. Для Хуэйлин это было всё равно что потерять полжизни. Если бы не надо было заботиться о младшей, она, возможно, уже давно легла бы в землю вместе со старшей. Когда младшей исполнилось семь, Хуэйлин уже почти иссохла от душевной болезни, за два года она почти не сомкнула глаз. Каждую ночь, когда всё вокруг затихало, она поворачивалась к стороне, где была похоронена дочь, и плакала навзрыд. Слёзы разъели на её щеках две глубокие борозды, и в них были не только слёзы, но и кровь ненависти, — глаза Цзинь Сюэ-эр заблестели. — День за днём Хуэйлин мучила себя, не живая и не мёртвая. Младшая дочь больше не могла смотреть, как мать влачит существование, хуже смерти. В ночь своего седьмого дня рождения она сама вонзила нож в сердце Хуэйлин.
— В тот миг это была единственная за два года улыбка, которую увидела маленькая девочка на лице Хуэйлин: будто наконец она нашла избавление, — Цзинь Сюэ-эр слегка прикрыла глаза и улыбнулась. — Она, наконец, заснула и смогла отправиться в другой мир, к старшей дочери, чтобы воссоединиться с ней.
— А сама маленькая дочь с той поры не знала радости. Кровь матери на её руках каждую ночь выталкивала её из кошмаров. Вы понимаете, как сильно она хотела уйти за Хуэйлин и сестрой? Сколько раз она стояла на берегу реки, стоило только закрыть глаза и шагнуть, и все мучения бы закончились, — голос Цзинь Сюэ-эр стал жёстким. — Но нельзя! Пока тот, кто искалечил жизнь Хуэйлин и отнял жизнь у сестры, жив и здравствует, да ещё и жирует в невыразимой роскоши, как можно просто так отпустить его? В тот момент перед маленькой дочерью текла не река, а сама бездонная, как море, глубина её ненависти.
— Маленькая дочь пошла в труппу, стала актрисой. Через тринадцать лет она наконец увидела своего врага. Он смотрел представление и рассыпался в похвалах в её адрес. Узнав о её судьбе, ещё и пожелал взять её в приёмные дочери. Прекрасно! Брошенная дочь превращается в приёмную, разве это не величайшая насмешка? — Цзинь Сюэ-эр чуть опустила голову и нервно рассмеялась. — В сущности, всё ясно: эта маленькая дочь я. А враг это Юэ Тяньхун. Я согласилась сопровождать его домой, на поклон предкам. Но до этого, на его же деньги, наняла убийцу и по одному “пригласила” на корабль всех, кто в прошлом участвовал в травле Хуэйлин. Я хотела, чтобы каждый из них отплатил за кровь своей кровью.
— Ах да, насчёт “корабля-призрака”. На самом деле я заранее купила старый корабль точно такого же типа и устроила в нём потайные механизмы и ходы. А убийца прятался внутри, чтобы в нужный момент выйти на сцену, — она обвела взглядом тёмный трюм. — Я ещё подготовила эти синие “приглашения смерти”, чтобы завлечь всех этих мерзавцев в ад.
— Ледяные глубины этого моря это и есть место, где вы, грешники, должны искупать свои преступления. Убийственный замысел развивался вполне удачно. Единственное, чего я не учла, это появление великого “Призрачного сыщика”. Но как бы там ни было… раз уж игра началась, она закончится только смертью.
— Вот почему, посреди безнадёжного моря, я должна была убить тебя, Юэ Тяньхун. Ты теперь понял?
— Я… — лицо Юэ Тяньхуна стало как пепел, он медленно опустился на колени перед Цзинь Сюэ-эр. — Мне нечем оправдываться. Всё, что ты сказала, правда. Всё, через что прошли ты и твоя мать с сестрой, моя вина… Если душа Хуэйлин действительно не рассеялась, она тоже не простит меня. Я и вправду безмерно виноват.
— Хм, этот лицемерный вид я уже видела не раз, — холодно произнесла Цзинь Сюэ-эр.
— Ты сказала, что “злодеи, мучившие Хуэйлин” это Шань Цзе и Цзи Мин? — уточнил Ли Сы.
Цзинь Сюэ-эр кивнула:
— Отец Шань Цзе был тем, кто избивал Хуэйлин тогда. Долг отца должен оплатить сын. А Цзи Мин бал сводником, который познакомил Юэ Тяньхуна с мисс Пэй и подтолкнул их к браку. Его вина тоже тяжела. — А Сяо Лу? — спросил Ли Сы.
