Когда взору Мудань предстали жалкие, уныло поникшие кусты пионов, выращенные в саду господина Чанъяна, она не смогла сдержать горестного вздоха. Листва пожухла и пожелтела, кое-где были дыры, словно кем-то обгрызенные. Один куст уже окончательно погиб, и остальные, по всей видимости, стремительно шли к тому же концу. Подав знак садовнику, Мудань велела выкорчевать погибшее растение. Как она и подозревала — корни были сгнившими насквозь, болезнь запустили.
Садовник бросил робкий взгляд на хозяина, лицо которого мрачнело с каждой минутой, и тихо осведомился у Мудань:
— Маленькая госпожа, вы не подскажете… чем болеют эти пионы?
Но она проигнорировала вопрос и вместо этого уточнила:
— А подкармливали ли вы кусты после цветения?
Тот искренне удивился:
— Подкармливать после того, как они отцвели? Зачем? Это же только спровоцирует рост побегов, и на следующий год цветения не дождёшься…
Он озабоченно рассматривал листья, а про себя уже ухмылялся: Девица из знатного дома — и туда же, учит меня, как цветы растить! Ещё одна, что делает вид, будто разбирается, лишь бы угодить своему господину. Пренебрежение сквозило и в голосе.
Мудань лишь слегка усмехнулась. Всё было предельно ясно — невежда.
Мудань медленно провела рукой над бедным, умирающим кустом, и в её памяти, словно перелистывая старинный манускрипт, всплыли чёткие правила ухода за пионовыми кустами — теми капризными красавицами, что требовали почти почтительного внимания.
Подкормка для них — дело тонкое, зависящее от множества факторов: размера куста, густоты листвы, темпа роста, а главное — от их особого цикла жизни: весной — цветение, летом — дремота, осенью — укоренение, зимой — покой.
Удобрения требуются трижды в год. Первый раз — ранней весной, когда почки лишь пробуждаются: тогда растениям нужен азот, чтобы дать силу цветению. Второй — сразу после того, как лепестки опадут: в этот момент закладываются будущие бутоны, и подкормка должна быть самой насыщенной — с равной долей азота, фосфора и калия. Последний раз — накануне зимы, чтобы уберечь куст от стужи и помочь новым корешкам сформироваться крепкими и живыми.
Мудань также знала, что некоторые садовники, особенно в южных провинциях, практикуют более радикальные методы. Они закапывают в землю у корней кости животных — или даже оставляют их гнить в бочках, залитых водой. Когда вода приобретает насыщенный, зловонный отвар, её разбавляют и поливают кусты. Говорили, такой настой делает цветы особенно крупными и яркими, будто кровь наполняет лепестки жизнью.
Но Мудань предпочитала иные пути. Цветы, как и люди, должны расти в гармонии, а не питаться смертью.
А ведь этот человек даже не дал пионам самого важного — подкормки после цветения, — и при этом ещё посмел с уверенным видом спорить с ней, произнося те самые речи, которые обычно срываются с уст полного невежды. Мудань не сомневалась: это не его инициатива. Пожалуй, всё затеял сам господин Чанъян — захотел порадовать мать, завёл цветы, а слуги, решив выслужиться, схватились за дело, не имея ни малейшего представления о цветоводстве. Считали, мол, дело почётное, выгодное. Вот и соврал этот садовник, будто разбирается, а по факту — пустыми руками сгубил добрые кусты. Только и осталось теперь горевать над этими пропавшими цветами, каждый из которых, между прочим, мог стоить целое состояние.
С этой мыслью Мудань медленно подняла голову и, чуть прищурившись, с лёгкой усмешкой — как бы в насмешку, а как бы и всерьёз — взглянула на садовника:
— Вероятно, у вас особенный сорт… — произнесла она тоном, в котором сквозило и ирония, и мягкая укоризна. — У нас же, в доме, после цветения мы всегда подкармливаем пионы. Иначе они не дадут достойного цветка весной.
Сказав это, она не обратила ни малейшего внимания на стоящего рядом господина Чанъяна и, опустив взгляд, вновь принялась за осмотр других кустов.
Слуга побледнел. Слова Мудань прозвучали не громко, но достаточно ясно, чтобы господин понял: его выставили на посмешище. Чанъян нахмурился, бросив тяжёлый взгляд на незадачливого слугу. Тот моментально всё понял — бедствие близко — и, стараясь ускользнуть от осуждающего взора хозяина, подскочил к Мудань, засуетился:
— Ай, маленькая госпожа, вы, видно, настоящий мастер… Сразу видно — рука опытная! Умоляю, покажите мне, неученому, как распознать эту странную болезнь… в первый раз в жизни вижу такую напасть…
Он заискивал, почти пресмыкался, надеясь хоть как-то сгладить впечатление. А пышные кусты пионов между тем молча стояли в своих кадках — немыми свидетелями этой печальной сцены.
Мудань всё больше раздражалась: этот человек не только не знал дела, но и до последнего притворялся, будто понимает в уходе за цветами. Даже теперь, когда всё было очевидно, он упрямо продолжал держать свою никчемную позу. Её лицо посуровело.
— Ты и вправду не замечал насекомых у корней? — холодно произнесла она. — Здесь совершенно ясно: перед нами вредитель.
Садовник, и не думал отступать, затянулся в своё упрямство, будто его гонор — последнее, за что он мог зацепиться:
— Да разве бывает цветущий сад без насекомых? — пробурчал он. — У пионов корень сладкий, насекомые их с давних пор любят. Что уж тут говорить — листья поели, с кем не бывает. А вот то, что корни гниют — это точно, сами поглядите!
Мудань устало вздохнула. Она не стала спорить. Вместо этого спокойно протянула руку:
— Дай-ка мне цветочную лопатку.
Получив инструмент, она присела перед горшком, словно не замечая окружающих, и бережно, с тем терпением, какое бывает лишь у настоящих знатоков, начала рыхлить почву у корней. Через несколько минут из земли показались бледные, скрученные оболочки — личиночные сброшенные шкурки, а затем и сами затвердевшие коконы.
— Вот кто виноват, — спокойно проговорила она, кладя находки на землю. — Пока мелкий, этот паразит подгрызает корни. Подрастёт — принимается за листья. Пионы потому и страдают — корней у них много, корни сочные, вот паразит на одном кусте и кормится, пока не доведёт его до гибели, и только тогда перебирается на следующий.
Она взглянула на ошеломлённого садовника:
— А ты говоришь — гниль. Гниль-то не сама пришла, это результат. А причина — вот она, — и она кивнула на извивающийся в земле кокон.
— Сейчас как раз то самое время, — добавила она. — Ночью они особенно активны.
