Старый управляющий, помолчав, наконец решился заговорить, голос его звучал сдержанно, но с едва заметной ноткой былой гордости:
— Эта земля… по правде говоря, не просто хорошая — удачливая. Мой хозяин, когда только прибыл в столицу, сам не ожидал, что судьба сведёт его с этим участком. Всё произошло по воле случая: земля досталась неожиданно, почти как дар. Тогда на месте стояла лишь усадьба, никакого сада ещё не было.
Он чуть прищурился, будто припоминая давно минувшие дни:
— Потом, по совету одного близкого друга, хозяин обратился к известнейшему в те годы мастеру по выбору участков и устройству жилищ — Сун Юдао, имя которого в те времена гремело по всей столице. Тот прибыл, осмотрел местность, помолчал долго, а затем сказал: «Нет воды — нет жизни. Хочешь процветания — приведи воду».
— И тогда…
Он чуть понизил голос, будто рассказывая старую, почти тайную летопись:
— Хозяин решился. Хотя тогда чины у него были низкие, а кошель — скромен, он всё же выложил почти всё, что имел, и нанял лучших мастеров. Прокопал русло, отвёл эту самую речку, провёл её к усадьбе. Сад был построен по всем канонам — с прудом, с камнями, с павильонами — по предсказанию и схеме, что оставил Сун Юдао.
Он на мгновение помолчал, а затем с достоинством добавил:
— И ведь с тех пор всё пошло в гору. Один чин — за другим. Один подъём — за следующим. Дом стал знатным, семья — уважаемой, удача будто сама вселилась в эту землю.
— Такой светлый, благополучный период длился почти двадцать лет, — со вздохом продолжил старый управляющий. В его голосе прозвучала не то горечь, не то сожаление, как будто он сам, пусть и не по крови, чувствовал себя частью этой ушедшей удачи. — Но всё переменилось в одночасье. Когда господин попал в немилость… — он замолчал, словно с трудом проглатывая воспоминание, — …тут же нашлись люди, желающие скупить и эту усадьбу, и землю под ней.
Он тяжело выдохнул:
— Хозяин тогда ещё надеялся, что это временно, что всё уладится и он вернётся… потому и отказал. А вот в том и была ошибка. Кто просил — был непрост. И обида у него осталась. Он не простил отказа.
Старик посмотрел на Хэ Чжичжуна чуть снизу-вверх, как человек, знающий, что говорит уже вещи опасные:
— Потом, когда хозяин всё-таки решил продавать, уже не было ни той цены, ни тех условий. Тот самый человек начал сбивать цену, предлагал копейки. Хозяин не стерпел унижения и, несмотря на нужду, поклялся: «Хоть сожгу, а ему не продам!»
Управляющий на миг замолчал, затем, опустив глаза, закончил:
— Тогда-то и начались слухи. Будто у этой усадьбы плохая геомантия, будто вода — не к удаче, а к болезни, что сад построен против потоков ци, и в нём гибнет всякий, кто вселяется… Слово за слово, один говорит, другой передаёт. Слух стал правдой, правда — страхом. Хотя сам тот человек теперь тоже вышел в осрам, давно уехал из столицы, но тень от его слов — осталась. И потому дом этот стоит, как сирота. Люди приходят, смотрят — и отворачиваются.
Он вздохнул, будто всё рассказал.
— А цифра шестьдесят шесть тысяч… — управляющий развёл руками, — всего лишь для красоты, шестёрка к счастью, «шесть-шесть — всё будет гладко». Хозяин хотел этим отогнать дурной след, смыть кару. Если ж вам, господа, кажется, что это дорого — так возле стены, у южного края, целая рощица персиков и слив, скоро даст первый урожай. Хозяин велел сказать — пусть будет в подарок.
Хэ Чжичжун выслушал всё молча. Ни кивка, ни вздоха, ни слов одобрения или сомнения. Но внутри у него всё гудело.
Он, как человек, всю жизнь ведущий дела, прекрасно знал цену таким вещам. Да, сплетня — не приговор. Но и фэншуй — не пустое суеверие. Успешный купец не может себе позволить смеяться над тенями и потоками — инь и ян, дыхание земли, расположение воды, небесное течение — всё это веками было основой не только жилищ, но и судеб. И не бывает дыма без огня: если пошёл слух, значит, где-то есть трещина. А кто купит дом с трещиной в основании удачи?
Потратить столько серебра — и на беду? Нет, торопиться не следует.
Старый управляющий, уловив молчание, понял без слов — дело срывается. Он опустил глаза и, после короткой паузы, сдержанно предложил:
— Раз господин сомневается… быть может, оставим усадьбу, а купите землю через реку? То место чистое, ни слухов, ни дурной молвы. Если площадь мала, я могу сам пойти к соседям — там как раз есть десяток му, граничат вплотную. Конечно… цена будет выше.
Хэ Чжичжун не выразил ни согласия, ни отказа — только спокойно произнёс:
— Торопиться не будем. Завтра я приведу человека, кто разбирается в таких делах. Пусть осмотрит, выскажется. После этого уже будем говорить.
Он перевёл взгляд на сад:
— А сейчас… старина, не возражаешь, если мы немного пройдёмся? Посмотрим, как что устроено.
Старый управляющий, поняв по взглядам и поведению гостей, что те, скорее всего, хотят внимательно осмотреть и обмерить участок, сразу услужливо улыбнулся:
— Господа, смотрите на здоровье. А я тем временем велю на кухне вскипятить воды — приготовим чай.
Склонившись в коротком поклоне, он быстро удалился, оставив Мудань и её родных в саду одних — с полной свободой осмотреть всё как следует.
Мудань, не сдержавшись, первой нарушила тишину:
— Отец… раз это всего лишь слухи, может, не стоит придавать им столько значения? Сад-то хороший, цена — разумная. Мне кажется, раз уж нашли место — давайте и решим. Разве может один только дом решить судьбу человека? Стать причиной взлёта — или падения?
Хэ Чжичжун взглянул на неё серьёзно, и, хотя в голосе его не было укора, тон стал назидательным:
— Дочь моя, дом — это не просто крыша над головой. В доме живёт не только тело, но и судьба семьи. Есть понятие пять пустот — пять плотностей.
Он загибал пальцы, перечисляя:
— Первое — если дом велик, а людей в нём мало — пусто. Второе — если ворота велики, а внутренние помещения малы — пусто. Третье — если ограда неполная — пусто. Четвёртое — если нет полноценного колодца и печи — тоже пусто. Пятое — если много земли, а построек мало — снова пусто.
Он перевёл взгляд на усадьбу:
— А здесь — ворота широкие, а жилые постройки тесны. Земли много, а застроено слабо. Уже две пустоты из пяти. А ты ещё хочешь пруд вырыть, насыпи устроить, горку поставить. Всё это требует точного расчёта сторон света, расположения скатов, направления ветра и воды. Если место неудачное, а почва не поддаётся — придётся завозить землю, а это уже пустая трата. А они, — он кивнул в сторону, куда ушёл управляющий, — говорят тебе лишь половину. Остальное скрывают. Слишком много неясного. Спешить нельзя.
Он помолчал, потом добавил мягче, уже с теплом:
— Потерпи немного. Я завтра приведу специалиста по геомантии. Пусть посмотрит, измерит, определит. А уж после — будем говорить.
Мудань слегка нахмурилась — впервые с начала прогулки её лицо потемнело, а в глазах мелькнуло настоящее, почти детское раздражение.
Жизнь древнего человека и впрямь нелегка… — подумала она. Купить дом, выкопать пруд — и на каждом шагу спотыкаешься о тонкости и предостережения. А уж если ей предстоит строить целый сад — и даже нарисует она чертёж собственноручно, разве это конец дела? Разве не придётся потом приглашать фэншуй-мастера, чтобы тот на каждом повороте указывал, где можно, а где — «вода унесёт удачу»?
А если он вдруг скажет: «Вот этот ручей — плохо течёт, надобно развернуть обратно», — ей что, и правда копать заново?..
Рядом с ней шла Юйхэ, и, заметив, как хозяйка нахмурила брови, чуть приблизилась и с тихой усмешкой склонилась к её уху:
— Молодая госпожа, поди загрустили? Когда недавно для вас дом строили, тоже ведь специально приглашали мастера смотреть, с какой стороны землю копать, как стены класть. Такие дела — это вам не так, с налёта, — тут всё по правилам, всё по судьбе.
