Госпожа Бай, разумеется, прекрасно понимала, почему та «не может» наведаться лично, потому лишь мягко улыбнулась:
— Что ж, она и впрямь не забыла. Аромат мне очень по душе. Цянь Юй сказала, что выдерживали его сорок девять дней — значит, рецепт тебе, должно быть, известен?
Юйхэ ещё до прихода получила подробные наставления от самой Мудань — знала: в семьях знатных родов использование благовоний — дело тонкое, здесь всё по правилам. Обязательно расспросят о составе: нельзя, чтобы аромат оказался «нечистым» или сомнительного происхождения. И уж если госпожа Бай прежде, чем спросить, уже зажгла курильницу — это было несомненным выражением доверия. Поэтому Юйхэ тут же собралась с духом и с почтением ответила:
— Да, госпожа, это первое благовоние, что моя госпожа изготовила после возвращения домой. Я всё время была рядом и помогала ей.
Она с достоинством и точностью продолжила:
— На него пошло пять лянов белого мёда — очищенного на водяной бане от клеевины, томлённого медленным огнём не менее полудня. Затем мёд промывался тёплой водой и откладывался в сторону. После брались два ляна хайнаньского чэньсяна[1] — нарезанного на кусочки с ноготь. Его вместе с четырьмя лянами угля из древесных голеней истирали в порошок и просеивали конским волосом до тончайшей пудры. Затем смешивали с уваренным мёдом, вымешивали в пасту и укладывали в погреб — на сорок девять дней.
Юйхэ сделала крохотную паузу и добавила:
— По истечении срока в пасту добавляли одну цянь пасты из полыни, одну цянь мускуса и одну фэнь ансиха (бензойного ладана)[2]. Всё перемешивали и формировали в лепёшки. Так и получилось это благовоние.
Госпожа Бай сдержанно улыбнулась, слегка прикусив губу:
— Рецепт, надо сказать, не слишком сложный, а аромат получился действительно примечательный. Про тот вечер на праздник Драконьих лодок Дуаньу я слышала. Раз уж узнала, что с ней всё в порядке, решила не навещать — без нужды. А чем она нынче занята?
Юйхэ прекрасно понимала, что при положении госпожи Бай не всякий визит может быть уместен, и утаивать здесь было ни к чему. Она спокойно рассказала, что госпожа Мудань недавно выкупила землю у берега Хуанцюй и занялась там закладкой сада, где собирается разводить пионы. Госпожа Бай оживилась, услышав, что проект сада разработан на основе эскизов Мудань и выполнен по плану монаха Фуюаня.
— Вот как? — глаза её загорелись искренним интересом. — А как сейчас выглядит сад? Не терпится поскорее увидеть. Когда достроят, я непременно наведаюсь — посмотреть на красоту, да и просто разделить радость.
Юйхэ уже не первый раз сдерживала себя, всё почти вырывалось рассказать о том, как управляющий поместья вана Нин вставлял палки в колёса, но, следуя строгому приказу Мудань, так ничего и не выдала. Лишь спокойно ответила:
— До завершения ещё далеко. Примерный облик, говорят, можно будет увидеть только к будущей весне. А мастер Фуюань говорит: даже если ухаживать со всем старанием, все прелести сада откроются не ранее, чем через два года.
Поболтали они ещё немного, перебрасываясь лёгкими, ненавязчивыми фразами, а тем временем маленький Пань Цзин, что всё это время играл у ног, вдруг начал зевать, тереть глазки пухлыми кулачками и покачиваться — сон понемногу одолевал его.
Юйхэ тут же поняла, что пора откланяться, и поспешно поднялась, чтобы проститься. Госпожа Бай не стала удерживать — только велела Цянь Юй принести приготовленный подарок. Та вынесла два тонких резных тубуса из окрашенного в зелёный цвет слоновой кости — искусно украшенные, каждый с тонкой резьбой.
Госпожа Бай с улыбкой сказала:
— У вашей госпожи, небось, благовоний и без того полные сундуки, не стану умничать на её поле. А вот эти два тюбика помады с ароматом цзяцзян[3] — я сделала сама, когда было свободное время. Хорошо смягчает губы, цвет — нежный, живой, такой не купишь на рынке. Она ведь ещё юна, в самом расцвете — самое время украшать себя. Отнеси, пусть попробует.
Юйхэ поблагодарила с поклоном, приняла подарок с должной учтивостью, и вскоре, в сопровождении Цянь Юй, вышла из павильона. Они дошли до вторых ворот. Был уже тихий час, в округе не было ни души — ни прислуги, ни охраны, и тогда Цянь Юй, воспользовавшись моментом, сжала Юйхэ за руку с тёплой, почти сестринской искренностью.
— Сестрёнка, — негромко заговорила она, — когда вернёшься, обязательно передай вашей госпоже: если когда-нибудь надумает прогуляться, пусть непременно позовёт нашу госпожу с собой. Она ведь всё сидит в этой усадьбе, день за днём, словно в клетке — наскучило уже до боли. А если уж тот сад у вас достроится — пусть она первой даст знать, хорошо? Наша госпожа бы очень обрадовалась.
Цянь Юй служила при госпоже Бай не первый год и была не просто прислугой, а настоящей наперсницей. Потому она безошибочно чувствовала: госпожа питает к Мудань нечто большее, чем простую симпатию. И как всякая преданная служанка, она желала, чтобы её госпожа чаще бывала среди близких по духу людей — на свежем воздухе, а не в затхлой тишине поместья.
Юйхэ понимающе улыбнулась:
— Сестрица, не беспокойтесь, я непременно всё передам. Моя госпожа с большим почтением и искренним уважением относится к вашей. Просто положение у неё такое… не позволяет ей прийти с визитом, как бы ей того ни хотелось.
Цянь Юй понимающе кивнула:
— Наша госпожа в курсе всех сложностей вашей госпожи. И те слухи… нам тоже доводилось слышать. Я тогда даже предлагала: мол, дай, думаю, я сама схожу — повидаю её, навещу. Но наша госпожа только покачала головой и сказала: «Она — человек благородный, с высоким духом, вряд ли станет принимать близко к сердцу такую ерунду. А если пойти — это лишь лишний раз напомнит. Лучше уж никак».
Цянь Юй замялась на мгновение, затем добавила чуть тише, с искренним участием:
— Хотя вот когда на прошлой игре в мацюй увидели, как с ней стало плохо — она сразу встревожилась. Беспокоилась сильно. Но потом, через пару дней, услышала, что кто-то видел вашу госпожу, как она скакала верхом по улице — и сразу успокоилась. Подумали: если в седле — значит, всё в порядке.
[1] Чэньсян — это алойное (агаровое) дерево, ароматная древесина, обладающая особым насыщенным запахом, которую высоко ценили в Китае и использовали для благовоний, курильниц, медицинских снадобий и предметов роскоши. Хайнаньский чэньсян считается самым редким и дорогим видом, так как произрастает на острове Хайнань и отличается особенно тонким, глубоким ароматом.
[2] Фэнь ансиха — это благовонная смола, известная как бензойный ладан (бензоин), получаемая из коры определённых тропических деревьев (главным образом рода Styrax). В древнем Китае ансиха (бензоин) ценился за мягкий, сладковатый аромат, широко использовался в благовонных смесях, для курения и в ритуалах очищения.
[3] Цзяцзян — это благовонная древесина или ароматная смола, которую в Китае использовали для изготовления благовоний, масел, саше и ритуальных смесей. В китайской классической культуре название может относиться к одному из редких и тонких восточных ароматов (конкретный состав мог отличаться в зависимости от эпохи). Обычно ценился за тонкий, сложный, слегка терпкий древесный запах.
