Чжан Хайянь ворвался на второй этаж Морского управления и сел перед старшим инспектором. Тот повторил одно и то же трижды, но Чжан Хайянь всё равно упрямо качал головой.
— Это невозможно, — сказал он. — Я проходил подготовку в Южном архиве, и всё время подчинялся Морскому управлению.
Он выложил свои удостоверения на стол. Старший инспектор раскрыл документы, внимательно посмотрел и покачал головой:
— Мы никогда не выдавали таких удостоверений. К тому же наше управление занимается судоходством, а не расследованиями.
Чжан Хайянь упрямо продолжил:
— Нас обучала женщина по имени Чжан Хайци. Она вырастила нас.
Инспектор вздохнул:
— Похоже, тот, кто вас вырастил, попросту вас обманул.
Он достал с полки ключ, передал его клерку и сказал:
— Господин, я не знаю, через что вы прошли. Это ключ от нашего архивного хранилища. Можете проверить все материалы. Но уверяю вас, вы не найдёте ни единого документа, где бы стояли слова «Южный архив».
Чжан Хайянь молча взял ключ. Инспектор, глядя на него, добавил:
— Пожалуйста, ничего не перепутайте и не сломайте. Мы желаем вам только добра, не ставьте нас в неловкое положение.
В сопровождении служащего Чжан Хайянь провёл в архивной комнате весь день от полудня до заката.
Ни на одной бумаге, ни на одной печати не было упоминания «Южного архива». Более того, с момента основания Морского управления у него вообще никогда не существовало никаких подведомственных структур.
Чжан Хайянь тихо поблагодарил, поднял тело Чжан Хайся и вышел. Закат был ал, как кровь. В голове была пустота. Он дошёл до здания банка «Хайли». Банк как раз закрывался. Он зашёл внутрь и, под взглядами сотрудников, понял, что всё внутри изменилось: не только украшения и мебель, даже сама планировка помещения стала другой. Если бы не несколько мелких деталей снаружи, он бы решил, что просто перепутал место.
Охранники вежливо, но настойчиво вывели его наружу. Он вышел на противоположную сторону улицы, сел у стены и уставился на фасад банка.
Он и Чжан Хайся — двое, сидящие рядом, у стены.
Он начал вспоминать детство.
Морское управление было их формальным начальством, но они никогда не подчинялись напрямую. Все отчёты он сдавал лишь ганьнян. С самого детства их жалованье, пайки, форма, обучение — всё исходило от Южного архива.
И никто из них никогда не сомневался, что служит официальному правительственному учреждению под управлением Морского ведомства.
«Неужели ганьнян обманывала меня?» — Чжан Хайянь не мог понять. Почему? Зачем было лгать?
Если всё это время он не служил официальной структуре, если он убивал людей, не выполняя государственные приказы, значит, он ничем не отличается от тех убийц на корабле?
Нет. Этого не может быть.
«Южный архив» не мог быть выдумкой. Его просто стерли целиком, бесследно.
Кто?
Неужели тот самый истинный виновник эпидемии?
Но старший чиновник в морском управлении казался честным человеком. Он сам проверил все архивы. Если «Архив» уничтожили, как можно было сделать это настолько чисто, чтобы даже следа не осталось?
Чжан Хайянь посмотрел на тело Чжан Хайся.
— Наверное, я просто дурак, — сказал он.
Он закурил сигарету, и вдруг заметил в кармане сложенный клочок бумаги — записку госпожи Дун.
Госпожа Дун была не простой женщиной. Она наверняка знала, что на корабле скрываются убийцы. Иначе как объяснить её холодную решимость? То, как она без колебаний взяла под контроль огнестрельную команду Уорнера и очистила судно от заразы?
Но ведь всё это изначально не имело к ней отношения. Эти убийцы охотились за людьми из Южного архива. Зачем же она рисковала жизнью, чтобы их уничтожить?
Неужели и она… тоже как-то связана с Архивом? Так же, как и Чжан Жуйпу?
Чжан Хайянь снова посмотрел на записку. Сейчас уже негде было искать ответы: банк закрыт, а если следы действительно стирали, то в морском управлении, да и в банке, не осталось бы ничего.
Его охватило чувство полного одиночества. Он снова взглянул на бумагу и заметил в углу крошечный рисунок. Грубый, почти детский, но легко узнаваемый: рак-отшельник.
Он опустил глаза на свои часы. На циферблате, как и раньше, была выгравирована та же фигурка рака-отшельника, эмблемы «Южного архива».
