— «Облаками вьются кудри, цветами сияет лик,
Золотая заколка в волосах звенит.
В цветущем шатре проходит весенняя ночь,
но коротка весна, и солнце встаёт всё выше.
С тех пор император не спешит на утренние советы.
Ни минуты покоя от ласк и пиршеств,
дни — для веселья, ночи — для любви.
В гареме три тысячи красавиц,
но вся его любовь — одной принадлежит…»
— А что дальше? — с живым интересом спросил Правитель Хуайбэя.
— А потом она умерла. Тан Сюаньцзун, чтобы спасти себя, приказал её убить.
— …
— Кстати, эта наложница была ещё и невесткой императора.
— …
— Я бы не смог, — твёрдо сказал Правитель Хуайбэя. — Никогда бы не убил родных ради собственной выгоды. Спрятал бы тебя от всех, берег бы, как зеницу ока. Если бы ты и вправду была моей… я, пожалуй, просто похитил бы тебя.
— Зачем похитил бы? — Ю Яотяо почувствовала, как сердце забилось быстрее.
— Чтобы каждую ночь быть только с тобой.
— Ты ужасен, — Ю Яотяо покраснела. — А если я, пользуясь твоей любовью, начну вертеть всем дворцом и устраивать интриги?
— Я не боюсь, — спокойно ответил Правитель Хуайбэя, глядя ей в глаза.
Они смотрели друг на друга, их взгляды, словно искры, сталкивались и вспыхивали в воздухе.
— Иди уже, умойся, — Ю Яотяо отвела взгляд, подталкивая его. — Умойся как следует, дважды, с пенкой.
— Я сегодня видел одно видео, — сказала она, опершись на дверной косяк ванной. — Кажется, его убили.
— Кого?
— Того, кому раньше принадлежало это тело, — тихо ответила Ю Яотяо. — Видео датировано маем. Именно тогда я встретила тебя.
Правитель Хуайбэя поморщился, коснувшись висков:
— Боль… в голове. Но, пожалуй, для него это стало избавлением.
— Что с тобой? — встревоженно спросила Ю Яотяо.
— Уже прошло, — он слегка покачал головой. — Просто стало нехорошо на миг.
— Рефлекторная реакция, наверное. Всё-таки тело-то его, — сказала Ю Яотяо.
— Вот почему поклонники всё кричали мне: “Держись! Терпи!”, — Правитель Хуайбэя выдавил каплю умывающего средства и начал пенить ладони.
— На душе у меня тяжело, — тихо сказала Ю Яотяо. — Старик Ю говорил, ему ведь было всего двадцать пять… Как же он дошёл до того, что стал бездомным? И под конец… был забит насмерть кучкой нелюдей…
Она не смогла договорить, ком застрял в горле. Правитель Хуайбэя произнёс спокойно:
— Если бы мне пришлось выбирать — быть нищим или умереть, — я бы не стал прозябать.
— Только ты один у нас гордый, — фыркнула Ю Яотяо, потом перевела разговор: — Завтра я поведу тебя в участок, нужно оформить заявление. Я хочу найти тех ублюдков.
— Что толку? — он, намыливая лицо, спросил: — Ведь только мы с тобой знаем, что он умер.
— Всё равно нужно заявить.
— Ох… — протянул он, стоя перед зеркалом с лицом, покрытым белой пеной, выглядя до смешного неуклюже.
— Эй, — толкнула его Ю Яотяо ногой, — может, ты всё-таки помоешься?
— У меня нет сменной одежды.
— У меня есть мужская ночная футболка, наденешь её.
— Я лучше у себя помоюсь, — смутился Правитель Хуайбэя. — Неприлично как-то… один мужчина и одна женщина под одной крышей.
Ю Яотяо бросила ему большое полотенце и, набрав номер, велела Сяо Ши принести комплект одежды.
— В этой сценической робе ты на улицу не выйдешь, — сказала она и, усевшись на кровать в дальней комнате, уткнулась в телефон.
Из ванной послышался плеск воды.
Ю Яотяо, не раздумывая, сняла с себя одежду и, приоткрыв дверь, шагнула внутрь.
Примечание автора:
В одном из отрывков использованы строки из стихотворения Бо Цзюи «Песнь о вечной печали» (《长恨歌》).
