Второго января, во второй половине дня, Цэнь Цзинь, как и обещала, повела Ли У на футбольный матч в городском стадионе.
Стадион был огромен; белоснежные изогнутые линии его купола делали десятки тысяч зрителей похожими на крошечных муравьёв, запертых в гигантской скорлупе. Толпа теснилась, переливалась, шумела.
По правилам нужно было пройти проверку билетов за час до начала. Цэнь Цзинь не любила суету и спешку, а этот поход был главным пунктом в праздновании дня рождения Ли У, поэтому они приехали заранее.
Через некоторое время по громкой связи объявили начало проверки. Цэнь Цзинь взяла у Ли У удостоверение личности, сделала последнюю подготовку перед досмотром.
Это был первый раз, когда она видела его документ. На фотографии был юноша с короткими чёрными волосами, спокойным лицом и густыми бровями, глядящий прямо в объектив.
— Когда снимался? — спросила она с любопытством.
— Вскоре после того, как перевёлся в Ичжун, — ответил он.
— Школа всем сразу оформляла?
Ли У кивнул.
— Держи, — сказала она, возвращая билет и документ. — Пора идти.
Он принял их обеими руками.
Внизу, под ступенями, зеленел газон. Очередь на вход тянулась длинной жемчужной нитью, конца которой не было видно. Они были лишь двумя бусинами в этой цепи, медленно продвигаясь вперёд.
Цэнь Цзинь, не зная, чем заняться, опустила взгляд в телефон. Ли У, тоже без дела, смотрел на неё.
Неожиданно в Вэйсине всплыло голосовое сообщение. Она нажала, и тут же связь оборвалась. Следом пришёл текст:
Кажется, я тебя вижу.
Отправитель — Чжан Цзюэ.
Он прикрепил геолокацию: «Городской стадион».
Цэнь Цзинь огляделась. Ли У, заметив её поиски, чуть отступил, освобождая обзор. Но вокруг сплошь незнакомые лица. Она ничего не нашла и ответила:
Не вижу тебя.
Чжан Цзюэ написал:
Обернись ещё раз.
Она повернулась и наконец заметила мужчину, машущего рукой в нескольких шагах от неё.
Цэнь Цзинь улыбнулась и тоже помахала.
Ли У, следя за её движениями, тоже обернулся. Перед ним стоял молодой человек в чёрной водолазке, с пальто, перекинутым через руку. Он широко улыбался, не скрывая радости от случайной встречи.
— Ты тоже пришёл? — крикнула Цэнь Цзинь, показывая билет.
— Да! — голос Чжан Цзюэ был низкий, насыщенный, легко пробивавший шум толпы. — Где сидишь?
— Сейчас посмотрю… — Она опустила глаза к билету.
Ли У выпрямился, лицо его стало непроницаемым.
Когда Цэнь Цзинь подняла взгляд, перед ней уже стоял он, серьёзный, неподвижный, с прямой линией подбородка и выражением, будто всё происходящее его не касается.
Она махнула рукой, отказавшись от переклички через толпу, и просто сфотографировала билет, отправив снимок Чжан Цзюэ.
Тот ответил:
Мы рядом, между нами всего одно место.
Цэнь Цзинь написала:
Я с братом, пришла ради него. Билет дала Цици.
Вот как. А я уж подумал, ты фанатка футбола.
Она усмехнулась про себя: «Фанатка, конечно… ради ребёнка». И напечатала: «Не особенно интересуюсь».
Через час та, что «не особенно интересуется», оказалась самым громким болельщиком на трибуне сектора А.
— Ах, какой пас!
— Господи, гол! Нет… почти!
— Передай ему! Да что ж ты не поймал! Один сантиметр, и мимо!
Она то сжимала кулаки, то ругалась, то визжала от восторга.
Для Ли У это был первый матч такого масштаба. Вокруг ревели тысячи голосов, гремели барабаны, флаги мелькали, воздух вибрировал от криков. Он тоже чувствовал, как в нём поднимается волнение, но рядом с Цэнь Цзинь его эмоции казались едва заметными. Чаще он просто наблюдал за игрой и за ней, за её живыми, непривычно открытыми реакциями, и невольно улыбался.
Каждый из троих переживал матч по-своему. Чжан Цзюэ то и дело бросал взгляды в сторону Цэнь Цзинь и не мог удержаться от смеха, глядя на её азарт.
Во время перерыва он купил три стакана напитков и попытался передать один ей. Но Цэнь Цзинь, увлечённая происходящим, ничего не заметила.
Стакан завис перед Ли У. Он посмотрел на него, нахмурился и, будто невзначай, перехватил.
— Я передам, — сказал он спокойно.
Чжан Цзюэ на миг растерялся, потом усмехнулся:
— Да пей сам.
Когда наступил перерыв, Цэнь Цзинь наконец выдохлась. Она тихо сидела, потягивая напиток, словно другой человек — усталая, но довольная.
— Сестра Цзинь, да ты, оказывается, заядлая болельщица, — поддел Чжан Цзюэ.
— Не смейся, — она улыбнулась, — теперь я понимаю, почему люди так любят футбол.
— Атмосфера затягивает, — согласился он и перевёл взгляд на Ли У. — А твой брат за кого болеет?
Ли У промолчал.
— У него нет любимой команды, — ответила за него Цэнь Цзинь. — Сегодня у него день рождения, я просто решила сделать подарок. Билеты мне отдала Цици.
— Тогда с днём рождения, братец, — сказал Чжан Цзюэ с лёгкой улыбкой.
Ли У поблагодарил. Он сосредоточенно смотрел на неё, успокаивался, улыбался — так всегда.
Он отметил про себя, как естественно этот мужчина держится — уверенно, свободно, будто всё вокруг создано для него. И почувствовал, как в груди сжимается что-то похожее на зависть.
— Он тебе родной брат? — спросил Чжан Цзюэ.
— Нет, — ответила Цэнь Цзинь.
— Я так и подумал, — усмехнулся он. — Не слишком похожи, но оба красивые. У вас, видно, хорошие гены.
Цэнь Цзинь лишь улыбнулась, не подтверждая и не отрицая.
Толпа снова загудела, флаги взметнулись. Ли У опустил глаза, внутри стало пусто.
Во втором тайме Цэнь Цзинь снова вошла в раж. Матч шёл напряжённо, белая команда никак не могла забить. Она кричала до хрипоты и в какой-то момент опрокинула стакан с попкорном.
Зёрна рассыпались по коленям Ли У. Он торопливо наклонился, собирая их.
Внизу на поле началась стремительная атака. Вся трибуна вскочила. Цэнь Цзинь, взглянув вниз, увидела, что он всё ещё сидит, и резко дёрнула его за воротник:
— Смотри! Потом подберёшь!
Её ладонь мгновенно скользнула по его тёплой, мягкой шее.
Ли У застыл, сердце забилось так, что заглушило шум стадиона.
Мяч взмыл в воздух, удар головой, и он в сетке. Гул восторга прокатился по трибунам.
А Ли У сидел, пылая лицом, не в силах пошевелиться.
После матча трое вместе вышли из стадиона. Цэнь Цзинь и Чжан Цзюэ оживлённо обсуждали игру, Ли У молчал, шагая рядом.
У выхода пути разошлись. Чжан Цзюэ предложил поужинать вместе, но Цэнь Цзинь вежливо отказалась. У них, мол, другие планы. Он не настаивал и проводил их взглядом.
По дороге к машине они остались вдвоём.
— Это твой друг? — спросил Ли У.
— Коллега, — ответила она устало.
— Почему не пошла с ним ужинать?
— А ты хотел?
— Нет.
— Вот и я нет, — усмехнулась она. Потом вспомнила: — Кстати, ты вообще смотрел матч? Гол забили, а ты всё попкорн собирал.
— Смотрел.
— Тогда скажи, кто забил три мяча сегодня?
Он замялся, но назвал номера и фамилии игроков точно.
— Правда? — прищурилась она. — А я-то думала, ты всё пропустил.
Он встретил её взгляд и вдруг засомневался:
— Наверное…
— Попался, — рассмеялась она. — Я ведь сама не знаю, кто там кто.
Он тоже улыбнулся, чуть смущённо.
— Ты такой спокойный, — сказала она. — Словно я, а не ты, именинник.
— Неужели?
— Конечно. Я думала, парни твоего возраста сходят с ума по футболу.
— Мне нравится, — поспешил он заверить.
— Но не видно.
— Просто… не умею показывать, — пробормотал он.
На самом деле он был счастлив. Всё, что происходило рядом с ней, казалось ему подарком.
— Хорошо, что я тебя тогда дёрнула, — сказала она, открывая машину. — Иначе бы пропустил последний гол.
Он напрягся, вспоминая то прикосновение, и чтобы скрыть смущение, провёл рукой по шее.
Дома Цэнь Цзинь заехала за заранее заказанным тёмно-синим тортом с блестящими мазками, похожими на звёзды.
Вечером они вместе сварили лапшу долголетия, ели, разговаривали о прошлом, о будущем, о работе и учёбе, о мелочах, что связывали их в последнее время.
Потом Цэнь Цзинь принесла торт, зажгла две свечи «1» и «7». Она погасила свет и тихо напела английскую песенку мягко, едва слышно, словно светлячок мерцал в темноте.
В этом дрожащем свете Ли У встретил свой первый настоящий день рождения со свечами, с теплом, с ощущением, что его жизнь имеет значение. Ему исполнилось семнадцать.
— Загадай желание, — сказала она.
Он смутился, покраснел, но всё же закрыл глаза.
Цэнь Цзинь смотрела на него. В отблеске огня его лицо было спокойно, почти свято.
Когда он открыл глаза, она спросила:
— Почему в твоём имени иероглиф «туман»?
— Когда я родился, стоял густой туман, — ответил он. — Так сказал дед.
— А ты не похож на туман, — заметила она.
— А на что похож?
— Не знаю, — солгала она после паузы.
На самом деле знала. Он был как чистый ручей в горной долине, как свежая зелень после дождя, как хребет, ещё не стёртый ветрами.
И пока он загадывал желание, она тоже загадала своё, чтобы этот мальчик навсегда остался таким же ясным и светлым.
После новогодних каникул в Ичжун начались итоговые экзамены. Атмосфера в классе стала напряжённой, но в воздухе уже чувствовалось предвкушение зимних каникул.
Ли У, сосредоточившись на подготовке, с разрешения Цэнь Цзинь две недели не возвращался домой. В общежитии у него теперь были три соседа по духу, такие же странные ребята, для которых учёба была отдыхом.
Тринадцатого числа закончился комплексный экзамен по естественным наукам. Ли У сел в метро и поехал домой.
Квартира была пустой. Цэнь Цзинь ещё не вернулась с работы. Он немного посидел в тишине, потом не выдержал и написал ей:
Я закончил экзамен.
Через три минуты пришёл ответ:
Как прошло?
Нормально.
Вот когда уберёшь это «нормально», тогда я буду довольна.
Он усмехнулся и переслал одно слово:
Хорошо.
Это «хорошо» к какому вопросу?
К обоим.
Ты сам сказал.
Да.
Если не попадёшь в тридцатку лучших, я приду с кирпичом.
Он не ответил, и она тут же прислала картинку, мультяшную руку с кирпичом.
Ли У улыбнулся, посмотрел в окно, где отражался свет, и не в силах скрыть радость, сменил тему:
Я уже дома.
Ответа не было. Потом пришёл скриншот заказа из доставки:
Не забудь поесть.
Ты ела?
Скоро.
Когда закончишь?
Не знаю, сегодня завал.
Полмесяца без встреч и снова ожидание. Он взъерошил волосы, глубоко вдохнул и написал короткое «угу». Потом перевернул телефон экраном вниз, достал из рюкзака тетради и ручку.
Но прежде чем начать, вынул из кармана маленькую фотографию.
Юноша посмотрел на неё, и всё внутри успокоилось. Он улыбнулся.
Через несколько минут он аккуратно спрятал снимок обратно.
Его желание было простым и невозможным, чтобы Цэнь Цзинь всегда оставалась такой же счастливой, как на этой фотографии.
