В комнате воцарилась тишина. Я протянула руку, чтобы снять с Мо Хаожаня одежду. Пояс на нём был завязан очень туго, и у меня никак не получалось его развязать. Пришлось наклониться поближе, разглядывая узел, так что кончик моего носа почти коснулся его груди. Он взглянул на меня, уголки губ изогнулись в лёгкой улыбке, и тихо сказал:
— Я сам.
В комнате сразу повеяло лёгким оттенком двусмысленности. Изначально я действовала совершенно спокойно и прямо, но теперь лицо у меня горело так, что казалось, им можно было вскипятить воду. Я поспешно и сбивчиво стала оправдываться:
— Я… я не собираюсь воспользоваться ситуацией, просто у меня еще недостаточно опыта. Если я не буду смотреть, куда направляю внутреннюю энергию, то боюсь ошибиться с точками.
Его руки, уже развязывавшие пояс, замерли. Он с сомнением спросил:
— Ты… и правда умеешь использовать духовную силу, чтобы сдерживать яд?
Я торопливо закивала:
— Да, отец учил меня этой технике, но я никогда не пробовала на человеке. Всё ограничивалось тем, что он рисовал на бумаге маленького человечка, указывая точки, и объяснял, как направлять энергию.
Лицо Мо Хаожаня из бледного стало с синеватым оттенком — видимо, он напряг всю свою внутреннюю силу, и, зажав грудь, тихо застонал.
— Делать нечего, — взволнованно сказала я. — Всё равно ты уже в таком состоянии. Пусть мёртвая лошадь будет лечена как живая, давай попробуем.
Он, стиснув зубы, дрожащими пальцами развязал пояс, словно обречённый. Белая нижняя рубаха соскользнула вниз. Я, собравшись, наполнила ладони внутренней силой и приложила их к его груди и животу, точно к точкам шань-чжун, цзюй-цюэ, ци-хай. Я медленно ввела чистейшую энергию инь, провела её по его меридианам, собрав яд галаньсян, что разъедал его внутренности, в одном месте — в нижнем энергетическом центре.
Снаружи доносились смутные звуки драки, но я была полностью сосредоточена и не слышала ничего. После одного полного цикла движения энергии мне удалось временно подавить яд. Но как только я убрала руки, лишённый моей поддержки, он рухнул прямо мне в объятия.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и вбежала фигура с длинным мечом. Я подняла голову, и слово «старший брат» чуть не сорвалось с языка. Мы с Янь Чансюанем уставились друг на друга. Я, сидящая на кровати, прижимая к себе полуголого Мо Хаожаня. Он с мрачнеющим взглядом, в глубине которого колыхалась тёмная буря.
Снаружи уже слышались крики:
— Где он? Быстрее!
— Не дайте этому маленькому демону сбежать!
Янь Чансюань задержал на мне долгий взгляд, потом молча распахнул окно и выпрыгнул наружу. Нет, старший брат, всё не так, как ты подумал!
Я хотела вскочить и побежать за ним, но Мо Хаожань, едва очнувшись, резко обнял меня, спрятав лицо у меня на шее. Его дыхание, с лёгким ароматом гардении, было и тёплым, и холодным одновременно. Он еле слышно прошептал:
— Помоги мне… Нельзя, чтобы они узнали про мой яд.
Я застыла, и, как будто под каким-то заклятием, не могла пошевелиться. Он же, перехватив инициативу, прижал меня к своей груди, положил мою голову себе на грудь. Удар за ударом его спокойного сердца отдавались в моих ушах, заставляя моё собственное биться так, будто оно вырвется наружу. Он потянулся за одеялом — и, к моему возмущению, накрыл не себя, а меня, при этом оставаясь полураздетым.
В дверях уже появились люди — воины из секты Ветра и Дождя, Сюй Наньсун, мастер Цинсун, наставница Юйсюань… Они переглянулись, но никто не осмелился войти. В комнате и за её пределами повисла мёртвая тишина.
Вдруг раздался резкий женский голос:
— Где этот маленький демон? Я сама его убью!
И тут вбежала девушка в фиолетовом с длинным кнутом в руках. Увидев нас на кровати, она вскрикнула, бросила кнут на пол и прикрыла глаза ладонями. Сюй Наньсун с лицом мрачным, как туча, подбежал и оттащил дочь.
Наставница Юйсюань, как наседка, сгребла своих учениц, и, холодно фыркнув:
— Без стыда и совести! Позор! — увела их прочь.
Люди молча разошлись, а мастер Цинсун даже заботливо закрыл за собой дверь. Я бессильно упала в одеяло. Вот так, значит… Теперь я в один миг стала знаменитостью всего мира боевых искусств.
