На следующий день я, опустив голову и сгорбившись, сидела в зале трактира на первом этаже и ела завтрак. За соседними столами люди молчали, но украдкой бросали на меня взгляды. Один приподнял бровь — это она? Другой чуть заметно кивнул — она, она. Пара человек понимающе скривили губы и улыбнулись. Мгновенно вкус булочки в моих устах стал горьким.
Кусок застрял где-то между грудью и горлом, ни проглотить, ни выплюнуть. Я вскочила и пошла к себе в комнату. Поднимаясь по лестнице, услышала за спиной приглушённый смешок. В последнее время я стала слишком чувствительной: от чего бы ни смеялись люди — казалось, смеются надо мной. Хотя, признаться, девять случаев из десяти так и было. Я прибавила шаг, вбежала в комнату и, захлопнув за собой дверь, с досады кинулась на кровать, с головой укрывшись одеялом. Я хоть и дочь демонического владыки, но всё же девушка, и честь для меня не пустой звук.
Снаружи раздался осторожный стук. Я, сопя в одеяло, спросила:
— Кто там?
Дверь скрипнула, и через пару шагов кто-то аккуратно убрал одеяло у меня с головы. Мягкий голос произнес:
— Почему ты не спустилась завтракать?
Я подняла на него покрасневшие от злости глаза. Всё моё нынешнее унижение — его рук дело. Из-за него я стала предметом насмешек.
Он поднял мой меч Циньгэ, вложил рукоять мне в ладонь и сказал:
— Вчера я был неправ. Ты хотела помочь, а я использовал тебя, чтобы прикрыться. Даже если ты убьёшь меня, я не возражу ни словом.
Увидев, что я не двигаюсь, он криво усмехнулся:
— Впрочем, мне и так недолго осталось. Зачем марать твои руки? — Он зажал грудь, тихо застонал, словно вот-вот упадёт замертво, искупая вину.
Я тут же забыла обиду, отложила меч и поддержала его:
— Где болит? Давай, я снова прогоню яд.
Он покачал головой:
— Я и так многим тебе обязан. Больше не хочу тратить твою силу впустую.
Ах, этот человек!
— Почему ты не хочешь, чтобы другие знали, что ты отравлен? — спросила я. — Я слышала, что и в Дворце И Ян, и в Чертоге Ста Бессмертных есть умелые лекари. Если собраться вместе, может, и найдут противоядие.
Он горько улыбнулся:
— У меня слишком много врагов в мире. Узнай они о моей слабости — я бы и дня бы не прожил.
Всё вчерашнее раздражение растаяло, осталась только жалость.
— Пока я рядом, никто не сможет тебя тронуть, — серьёзно сказала я.
Он замер, а потом вдруг улыбнулся:
— Тогда пойдём со мной завтракать!
— Не пойду! — снова зарылась я в одеяло. — Они все смеются надо мной.
Он помолчал, потом произнёс:
— Мою вину нужно загладить. Выходи за меня замуж — и пусть люди судачат сколько угодно.
— А? — я чуть не задохнулась. — Это что же, за спасение я ещё и обязана отдать себя? Нет! — я торопливо замотала головой. — Отец хочет выдать меня за Шэнь Угуя… в наложницы.
— Ты же сама говорила, что он евнух и любит мужчин, — прищурился он. — Тогда лучше уж за меня. Может, успею оставить тебе хотя бы сына или дочь.
Я представила его и того злополучного министра, которого никогда не видела. Признаться, предложение Мо Хаожаня уже не казалось совсем безумным.
— Всё равно нет! — упрямо мотнула я головой. — У меня есть старший брат-ученик. Отец хотел выдать меня за него.
— А какие у вас с ним отношения? — спросил он.
— Мы с детства вместе, ближе, чем родные брат и сестра! — ответила я без раздумий.
— А родные брат с сестрой могут пожениться? — снова спросил он.
— Конечно, нет.
Он развёл руками:
— Вот видишь. Как же ты за него выйдешь?
Э-э… и правда. Я на секунду представила свадьбу с Янь Чансюанем: поднятие красного покрывала, вино из спаянных кубков… Брр-р-р. По коже пошли мурашки.
— Решено! — заявил он и потянул меня с кровати.
— Что решено? — я всё ещё ничего не понимала. — Для свадьбы нужны сваты, подарки, согласие отца. К тому же мы из разных миров…
— Разве отец не говорил тебе, что люди из мира боевых искусств не придерживаются мелких условностей?
И пока я ломала голову, над тем, как поступить, он уже тащил меня вниз. Мы во всей красе показали: если тебе не стыдно, неловко будет другим. Когда мы, держась за руки, спустились по лестнице, зал притих.
Сюй Наньсун отставил миску с кашей, кашлянул:
— Господин Мо, враг у ворот, сейчас главное — общее дело.
Мо Хаожань приветливо улыбнулся:
— Разумеется. Как только разберёмся с этим, приглашу всех на нашу свадьбу.
Лица в зале озарило понимание. Завтрак был забыт. На нас смотрели с таким уважением, будто никогда ещё не слышали, чтобы «сначала в постель, потом за разрешением» можно было сказать так спокойно.
