Ночью, когда тысячи домашних огней едва тлеют, в этом громадном городе, где шум и гам остаются внизу, с высоты видна лишь россыпь огней. И среди явственно выделялись них эти две световые ленты, такое зрелище простой человек не увидит за всю жизнь.
Да и Мэй Чжуюй никогда прежде не видал подобного: река огней, собранных в сплошную линию, всё растёт, всё новые фонари скользят по воде. Из переулков к набережным тянутся людские потоки с фонарями, издали всё напоминает саму воду, текущую мягко и непрерывно.
Немного помолчав, Мэй Чжуюй повернулся к У Чжэнь и наткнулся на её улыбающееся лицо. Она не любовалась пейзажем, а глядела на него и, встретив взгляд, спросила:
— Ну как, красиво?
— Красиво, — сказал Мэй. — Очень красиво. Никогда не видел такой красоты.
Выудив из него целых три фразы, У Чжэнь осталась довольна. Сидя на вершине пагоды, болтая в пустоте одной ногой, она сказала:
— Я это вижу уже много лет. Это одно из моих любимых зрелищ. Потому я и привела тебя сюда сегодня.
Слова её смягчили Мэй Чжуюя, но он всё же тревожился: вдруг, увлечённая красотами, она забросит своё дело. У Чжэнь и впрямь из тех, кто сумеет «разжечь маяк ради шутки».
Характер мужа У Чжэнь изучила досконально, она поняла, о чём он сейчас думает. Он человек чрезмерно серьёзный и до крайности ответственный. Став её мужем, он словно записал её в свои обязанности. А узнав, что она Кошачья госпожа, он и вовсе решил взять на себя ее всю ношу, даже усерднее, чем она сама.
У Чжэнь, будучи вредной натурой, чем яснее это видела, тем беспечнее вела себя: сидела неподвижно, шутила с Мэй Чжуюем и не двигалась с места.
Мэй терпел сколько мог, но наконец не выдержал:
— Разве у тебя нет дел?
— Ха-ха-ха-ха! — отозвалась она.
Мэй Чжуюй решил, что хоть и непонятно, что произошло, но раз уж она так смеётся, то точно опять задумала пакость. Взаимное познание процесс двусторонний: у даоса Мэй Чжуюя тоже наметился прогресс.
У Чжэнь хлопнула мужа по плечу:
— Не спеши. Подожди. Они ещё не пришли. А хочешь сначала сами пустим фонари?
Они спустились с пагоды, выбрали набережную потише, зажгли принесённые речные лампы и спустили их на воду. Простой фонарик, попав в струю, ещё и завертелся. У Чжэнь подтолкнула воду ладонью, отправляя огонь дальше.
Обычные люди этого не видят, но У Чжэнь и Мэй Чжуюй заметили, как в миг, когда фонарь зажегся и коснулся воды, к нему с берега мягко опустился белый свет — лёгкая тень души; и от этой крохи веса он и завертелся. Таких белых пятен по берегам множество. Это то, что обычно называют призраками. Но не все призраки людские: попадаются и звериные души, и даже у растений, у камня, словом у всего в мире есть дух, просто вид у всех разный.
Эти духи по разным причинам задержались среди живых, не нашли дороги и бродят. С течением времени одни просто рассеиваются, других, менее удачливых, хватают люди или нечисть для плохих дел. Те, кто посильнее становятся привязными духами, водяными бесами… Таких при встрече У Чжэнь одним взмахом рассеивает, чтобы не вредили.
Их единственный шанс попасть туда, куда положено это ночь Чжунъюаня и ее путеводные речные огни.
Фонарей много, да блуждающих душ ещё больше. Они теснились у воды, караулили свободный фонарик. Некоторых вытесняли в поток, и они, лёгкие, плыли по глади, как отрезанные корни, будто перекати-поле.
У Чжэнь, глянув, разом зажгла и кинула в воду все оставшиеся у неё фонари. Те, кого утащило струёй, завидев свободный огонёк, поспешно взбирались на него, не забыв робко поклониться У Чжэнь.
Закончив с этими благотворительными фонарями, У Чжэнь отряхнула руки и обернулась. Ее муж стоял у нее за спиной, держа новую гору купленных ламп.
Она встретилась с ним взглядом, цокнула языком, приняла у него связки и, один за другим разжигая, засадила в воду целую поляну огней.
Духи по соседству увидели это и стали тянуться ближе: жалкие, с надеждой глядящие на фонари в её руках. Они жаждали получить проводник, но чувствовали дыхание У Чжэнь и слишком боялись. Да ещё рядом был Мэй Чжуюй, чья аура пугала даже сильнее. Так вокруг пары образовалось просторное пустое кольцо.
Когда уплыл последний огонёк, У Чжэнь, будто имея глаза на затылке, схватила Мэя за подол:
— Хватит покупать. Всё равно больше не пущу.
Большинство речных фонарей окрашены в красный цвет. У Чжэнь зажгла их столько, что пальцы у неё и сами стали красными. Мэй взглянул на то, как она не спеша вытирает руки о его же подол, усмехнулся, просунул руки ей под мышки и, подхватив, поднял с каменных ступеней у воды.
У Чжэнь заливисто рассмеялась, обвила его шею и, всё ещё окрашенным пальцем, ткнула ему в нос, оставив тонкий розовый след.
— Плюх!
— Ха-ха-ха!
Оба одновременно замерли, смех исчез из глаз. Они обернулись и увидели стайку ребятишек, подбежавших поближе: двое держали камешки и швыряли их в плывущие фонари, топя огоньки. Лампа тонула и душа наверху вновь теряла дорогу, беспомощно колыхалась на поверхности, бесплодно загребая.
На берегу два мальчишки продолжали шалить, раскалывая камнями фонари и веселясь от души, не сознавая, что творят пакость.
У Чжэнь выгнула бровь, выскочила с рук Мэя, шагнула и одной рукой схватила одного мальца, второго по пути сунула Мэй Чжуюю. Первого она прижала к себе и всыпала ему по полной:
— Осмелился топить мои фонари? Так, гляжу, ты совсем без задницы жить хочешь!
