Двое мальчишек, что швыряли камни в речные фонари, были отлуплены до визга и перепугались так, что слёзы с соплями размазались по лицам. Как только У Чжэнь их отпустила, они, кувыркаясь и прихрамывая, припустили со всех ног. По их перепуганным физиономиям было видно: решили, что столкнулись с настоящей злодейкой.
Увидев, как те бедовые блуждающие души, чьи путеводные огни ребята потопили, всё ещё беспомощно гребут в воде, У Чжэнь цокнула языком и всё-таки подошла к ближайшей лавочке, купила ещё несколько речных фонарей и зажгла их.
Они двинулись вниз по каналу; по обоим берегам люди спускали фонари на воду. В кварталах побогаче фонарей было больше: местами они почти покрывали всю поверхность реки. Какой-то особо щедрый господин накупил их столько, что фарватер забился, и его слуги уже размахивали длинными шестами, прочищая проход.
У Чжэнь, любопытствуя, посмотрела попристальнее и узнала в этом щедром господине знакомца: это был белый лис господин Бай, недавно переселившийся в Чанъань всем родом.
Господин Бай стоял поодаль, беседуя с застенчивой красавицей. Но, случайно встретившись взглядом с У Чжэнь и Мэй Чжуюем на другом берегу, хотя оба были в масках, он всё равно узнал супругов. В тот же миг лис весь окаменел и спрятался за ближайшую огромную иву, так что бедная дама даже остолбенела.
У Чжэнь отвернулась:
— К слову, когда этот господин Бай только поселился в Ярмарке духов, был ко мне весьма предупредителен, а потом, не пойму почему, завидит меня и наутёк. Странно, однако.
Вспомнив, как тогда, считая У Чжэнь обычной девушкой, он принял за дурной знак ухаживания белого лиса и специально пошёл его предостеречь, Мэй Чжуюй испытал неловкость и промолчал.
У Чжэнь сказала это походя, но, подняв глаза и заметив выражение Мэй Чжуюя, вдруг замолкла, усмехнулась с интересом и стала разглядывать мужа так, что тому стало неудобно.
— Что же, дорогой, неужто это твоих рук дело? Да? Точно сделал! Пошёл его припугнуть? Или, может, застал, как мы разговаривали, и приревновал?!
Мэй не понимал, отчего она так возбуждена, и тихо пояснил:
— Нет. Тогда я думал, что ты обычная, испугался, как бы белый лис, сблизившись, не причинил тебе вреда, вот и сказал ему пару слов.
Услышав эту чистую правду, У Чжэнь вздохнула, обняла мужа за талию и потащила вперёд:
— Вот если бы сказал, что ревновал, я бы обрадовалась больше.
Мэй Чжуюй не очень понял почему, но спустя несколько шагов У Чжэнь услышала рядом его приглушённое:
— И личный интерес тоже был… Он… красивый. Красивее меня. Боялся, что он тебе понравится.
У Чжэнь не из тех, кого легко сделать счастливой, раньше сколько ни пытались, редко у кого выходило, чаще только зря старались, да ещё и раздражали её. А тут несколько слов Мэй Чжуюя, и она уже лучится улыбкой, и голос потеплел.
— Красавцев я перевидала много, но никого не полюбила. Люблю только тебя, дорогой.
Сказав это, она ждала реакции, но увидела, как он нахмурился.
— Что это? — строго произнёс Мэй Чжуюй, потянул У Чжэнь к воде и указал. Под цветными фонариками на поверхности отражались тени рыб, каждая дюймов шести. Его глаз отличал: рыбы не настоящие, лишь фантомы, когда плывут под гладью, то не тревожат струю.
И вот одна рыбина вдруг выскочила из воды и одним глотком проглотила души, сидевшие на двух путеводных фонарях. Мэй Чжуюй нахмурился, сложил пальцы в печать… но на полпути У Чжэнь перехватила его руку.
Она спокойно смотрела и сказала:
— Не спеши. Договорим сперва о прежнем. — И увидев удивление мужа, добавила: — Ладно, смотри: всё в порядке.
Косяки рыб стали одна за другой всплывать и заглатывать блуждающих душ. Как только душа на фонаре проглочена, огонёк гаснет, а тень рыбы, проглотившей, увеличивается в размерах.
У Чжэнь наблюдала с живым интересом и не думала вмешиваться. Мэй Чжуюй уловил неладное и спросил:
— Разве ты не должна мешать тем, кто вредит душам? — ещё на башне, разглядывая огни, она обмолвилась, что позже явятся желающие поживиться душами, а её задача гнать их прочь.
У Чжэнь, смеясь, шла по кромке канала и, налюбовавшись, объяснила:
— Да, я должна пресекать кое-что… но не этих. Это «рыбы душ».
Тут Мэй понял, что ошибся, успокоился и принялся вместе с ней наблюдать, как эти, названные У Чжэнь рыбами душ, глотают огоньки.
У Чжэнь на ходу поясняла мужу:
— В ночь Чжунъюаня вода связана с потусторонним, но не всякий, кто в неё попадёт, доберётся до Подземного мира, ведь нужно идти по Реке теней. Там, в ином мире, это и вправду река; а в мире людей «Рекой теней» зовётся вот эта стая рыб душ. Наглотавшись здесь блуждающих душ, они косяками уходят по дну обратно в потустороннее, соединяются с Рекой и уводят души с собой.
— Они воплощённая вода самой Реки теней: вид у них рыбий, да рыбой они не являются. Они не видят и не слышат, улавливают лишь путеводный огонь и потому, только сидя на фонаре, душа может попасться этим теням.
Мэй внимал и снова взглянул на воду: и верно —проглоченные тенью души оставались спокойны, будто понимали, что эти рыбы помогут им найти дорогу к пристанищу. Многие так и норовили сами прыгнуть в рыбью утробу.
Хоть он и был воспитан в Чанси, где наставники и книги предков дали ему немало знаний, про такое Мэй Чжуюй и в самом деле не знал, так что рассказы У Чжэнь слушались с интересом.
