Лидун с тревогой покосился на У Чжэнь, он боялся, как бы приступ не испортил безупречную репутацию дяди-наставника. Поэтому, не дав собеседнику разойтись, прямо спросил:
— Тао И, что случилось, почему ты выпустил бумажную птицу?
Даос средних лет звался Тао И, судя по имени, он числился в Чанси, но по порядку отличался от учеников вроде Лидуна. У Чжэнь решила пощадить имя мужа и не вмешиваться без нужды, она только слушала.
— Дело обстоит так, — сказал Тао И, указав на господина Тао, тревожно мявшегося рядом. — Этот господин Тао мой родственник. В последнее время в его доме неспокойно, происходят странности. Его супруга и три дочери вдруг ни с того ни с сего превратились в мышей; во дворе постоянно мерещатся призрачные тени, что пристают и тревожат; по ночам нечто лезет к нему в сны и мучит, и не только его. Ночью в саду бродят какие-то странные силуэты, будто люди, ходят, болтают. Все слуги это видели, переполох на весь дом. Потому он и обратился ко мне.
Тао И криво усмехнулся:
— Я хоть и практикую в Чанси уже несколько лет, но способностей маловато, взял лишь верхушки. Пришёл, а ничего толком не разобрал, сам угодил под невиданную пакость. Пришлось выпускать бумажную птицу, вдруг повезёт, и отзовётся старший брат.
С этими словами он ещё раз посмотрел на У Чжэнь, приободрился:
— Теперь, когда здесь и младший дядя-наставник Гу Юй, и старший брат Лидун, мне спокойно!
Слова «превратились в мышей» заставило лицо У Чжэнь стать чуть странным, она явно что-то прикидывала. Лидун же посуровел и спросил:
— Есть пострадавшие с летальным исходом?
— Пока никого не убило, — покачал головой Тао И, — лишь супруга господина Тао и три барышни стали мышами, и мы не знаем, что делать.
Он подтолкнул господина Тао, тот спохватился, поднёс клетку и поставил перед Лидуном и У Чжэнь, угодливо проговорив:
— Вот… это они… как-то так стало.
В клетке сидели четыре серые мыши: одна крупнее и три поменьше; все четверо жались друг к дружке и дрожали.
Господин Тао боязливо отвёл глаза, поставил клетку и отступил на пару шагов:
— Даосы, скажите… это они… ну, не демоны ли?
Услышав это, мыши в клетке будто поняли, что речь о них, взволнованно запищали и принялись царапать прутья. Господин Тао в ужасе отпрянул ещё дальше.
Лидун внимательно их оглядел и покачал головой:
— Нет. Похоже, их превратили искусством. — Хотя он и был молод, насмотрелся уже немало и быстро пояснил: — О таком искусстве я слышал от учителя, но воочию не видел. Это не демоническое колдовство; это чуждое искусство, по виду сродни даосскому, но практикуют его единицы. Развеять будет непросто.
Тут вмешалась У Чжэнь:
— Я выйду, осмотрюсь.
Сказав, она не стала дожидаться реакции Лидуна и быстрой походкой исчезла в глубине двора.
…В это время в дальнем уголке заднего двора у Тао, Афу сидела на мягкой подстилке и грызла пирожное, слушая, как белая крыса-учитель на подушке объясняет искусство теневых духов. Да, Пэй Цзя снова обратился в крысу: в прежний человеческий облик он вырвался через силу, и почти зажившие раны опять обострились.
Ему, впрочем, было всё равно, он с увлечением учил ученицу. На вид эта девчонка простовата, только лишь ест, но, когда дело касается чуждых искусств, талант у неё удивительный: что он ни велел, всё у неё получалось. За последние два дня они в усадьбе Тао наделали таких опытов, что перепугали всех обитателей.
— Самый простой вариант искусства теневых духов ты вчера уже смогла вызвать. Но теневые духи на деле вовсе не духи, а… — Пэй Цзя остановился на полуслове и взглянул на дверь.
Там колыхалась белёсая тень, будто знамя на ветру. Она произнесла нечто, чего Афу не поняла, но Пэй Цзя понял.
— Вот как, ещё двое даосов? Кто бы мог подумать, у этого господина Тао есть какие-то связи, — в голосе белой крысы слышались лень и безразличие: к внезапно появившимся даосам интереса у него не было.
Афу оставила пирожное и испугалась: она уловила, что пришли люди, недобрые к ним.
Белая крыса усмехнулась беспечно:
— Подумаешь, два юных даосика. Чего их бояться? Пугнём и разбегутся. Если попадутся попрочнее, дадим им чуток понюхать беды. Тогда поймут, что к чему, и перестанут совать нос.
Афу решила: учитель и правда страшно могуч!
А потом этот «страшно могучий» учитель разом сдулся.
Афу увидела, как входит высокий, худощавый молодой человек. Двигался он спокойно и просто, словно вовсе не замечал странностей, что клубились во дворе. Взгляд скользнул по Афу и сразу остановился на её учителе.
Шаг за шагом он приближался, на лице играла чудная улыбка. Афу заметила, как её грозный учитель оглядел вошедшего и у него разом вздыбилась шерсть; он отодвинулся назад, и голос у него стал совсем другим:
— Ха… ха-ха… вот это да, двоюродная сестрица.
Афу в недоумении переводила взгляд с одного на другого: «Странно, двоюродная сестра учителя выглядит совсем как мужчина…»
