Всё произошло очень быстро и так же быстро закончилось.
Когда «У Чжэнь» сняла голову с плеч Ина, с неба вдруг разом хлынул давно назревавший ливень — дождь обрушился стеной.
Шум воды заглушил все звуки. «У Чжэнь» держала в руке голову Ина; его огромная, разложившаяся туша, утратившая жизнь, осела в дождях, словно куча гнилой грязи. Жизненная сила исчезла и даже клочья сгнившей плоти уже не держались на костях: вскоре поток смыл всё, и от тела Ина остался один лишь белый остов. Прилипшая некогда гниль стекла с него, как грязь со скалы.
«У Чжэнь» стояла под проливным дождём молча, глядя на эту странную белую кость. Потом поставила голову на землю и тихо сказала что-то. Дождь бил слишком громко, слов было не разобрать; да и тот, кто должен был их услышать, уже умер. Значит, этой фразе суждено остаться неизвестной.
Даже при таком ливне Мэй Чжуюй всё ещё чувствовал смрад тления. Ин был мёртв, но на лице Мэй Чжуюя не полегчало ни на йоту. Пока «У Чжэнь» смотрела на белый остов, Мэй Чжуюй холодно следил за ней.
Насмотревшись, «У Чжэнь» перевела взгляд на Мэй Чжуюя и на его персиковый меч, направленный ей в грудь.
— Выйди из её тела.
Даже сквозь гул дождя «У Чжэнь» прочитала его слова по губам. Она чуть изогнула губы:
— Как-никак, я тебе помогла. Мальчик, вот так ты обращаешься с прародительницей, которая с таким трудом явилась помочь?
Мэй Чжуюй не дрогнул. Клинок по-прежнему указывал на неё: если не выйдет из тела У Чжэнь, то он ударит.
«У Чжэнь» усмехнулась и заметила, как из раны на животе Мэй Чжуюя всё ещё сочится кровь, яркие капли стекали по подолу, а он, казалось, не замечал.
Забавный щенок. «У Чжэнь» скрестила руки на груди и расхохоталась, нарочно мрачно протянув:
— Я мертва столько лет. Редко, когда находится настолько подходящее тело, чтобы я могла на него сесть и явиться. Эх, жить так хорошо. Прямо хочется вот так и остаться в этом теле.
Не успела договорить, как на её лице мелькнуло изумление: Мэй Чжуюй внезапно ударил мечом ей прямо в межбровье. «У Чжэнь» качнулась и из её тела вылетела тень, вытянулась в воздухе и обрела кошачий облик.
Кошка заговорила человеческим голосом смешливым и раздосадованным:
— Да пошутила я! После смерти я могу только явиться через вселение, но и это нелегко. Даже если ты мне, прародительнице, уступишь, всё равно через миг я рассеюсь в прах, дух и форма распадутся. К чему такая спешка?
Мэй Чжуюй не слушал. Он прижал пальцы к пульсу У Чжэнь, проверяя, нет ли в теле отклонений; затем коснулся её межбровья и там выступила кровяная бусинка: выгоняя гостью из тела, он неизбежно потревожил хозяйку.
У Чжэнь очнулась очень быстро. Распахнула глаза и увидела над собой лицо мужа, залитое дождём: брови сведены в тугой узел, мокрые чёрные пряди прилипли к скулам, линия подбородка резкая, как от ножа.
Перевернувшись, она смахнула воду с лица и недоверчиво выдохнула:
— В меня только что вселились? Тело отобрали?
Она явно рассердилась. Мэй Чжуюй пришлось её успокоить:
— Ты унаследовала звание Кошачьей владычицы и носишь в себе её жемчужину. Сейчас это была хозяйка жемчужины. Ты приняла её дело и её жемчужину, потому она так легко заняла твоё тело. С обычным человеком этого бы не вышло.
У Чжэнь хотела ещё выругаться, но тут заметила его рану на животе, вскинула полы его одежды и внимательно посмотрела:
— С таким проколом и ты ведёшь себя как ни в чём не бывало! — Она обхватила Мэй Чжуюя и подняла его. Тот вздрогнул и, рефлекторно упершись ногой, снова встал на землю.
— Сиди ровно, — сверкнула на него У Чжэнь.
Мэй Чжуюй взглянул на её живот:
— Я сам дойду.
— Ладно-ладно, сам так сам. Ливень, как из ведра. Найдём место, залечим рану.
— В округе пустовато. Когда я шёл сюда, у подножия видел постоялый двор. Дойдём туда и передохнём?
— Как хочешь, лишь бы ты побыстрее заткнул эту дыру. У меня уже свой живот начинает ныть от одного ее вида.
От её слов Мэй Чжуюй нервно дёрнулся. И вот они оба уставились друг другу на живот и тревожились.
