Впрочем, не беда — придут воины, встретим их мечом; подступит вода — насыплем плотину. Что бы ни случилось, справимся.
Несколько человек расселись за стол, начали трапезу. Даже Фу Юэ был усажен с остальными, и вскоре уже вместе с ними потягивал вино. Разговоры шли оживлённо, атмосфера за столом становилась всё теплее — когда вдруг в дверь снаружи постучали.
Сыту Лин, словно заранее предугадавший этот момент, весело прищурился и повернулся к Фу Юэ:
— Иди открой. А заодно приготовься — расплатиться по пари. Ты проиграл.
Ранее они с Фу Юэ заключили пари — придёт ли Цзи Боцзай за Мин И в поместье Сыту. Фу Юэ был уверен, что нет. Казалось, спор уже решён — но вот, как назло, в последний момент всё перевернулось.
Тот с сомнением поднялся, отправился к двери, отворил… И в ту же секунду свет фонаря выхватил из темноты лицо — суровое, благородное, с чёткими чертами. Цзи Боцзай стоял на пороге.
— В чём дело, господин? — спокойно осведомился Фу Юэ.
Цзи Боцзай опустил взгляд, голос его прозвучал чуть натянуто:
— Я пришёл повидаться с одной особой.
Не дождавшись, пока ему откажут, он тут же добавил:
— Я следовал за её повозкой. Видел, как она вошла в этот дом.
Фу Юэ молча отступил в сторону, пропуская его внутрь.
Сыту Лин, завидев его, тут же весело усмехнулся:
— Не часто такое бывает — господин всего за несколько дней дважды является в наш скромный дом. Кто не знает, ещё подумает, будто мы с вами давние приятели.
Цзи Боцзай не стал даже смотреть в сторону, куда указывал Фу Юэ, а молча подошёл и сел на скамеечку рядом с Мин И. Его голос прозвучал спокойно, почти равнодушно:
— Всё же это её — дом, где И`эр роднее всего. Так что моё частое появление вполне естественно.
Вот так вот: когда надо — «Мин И», а как ни в чём не бывало — уже «И`эр». И не моргнёт.
Мин И медленно протянула руку к Синь Юнь, и та, поняв её без слов, поспешно достала золотой слиток — тот самый, что им когда-то передал Шэ Тяньлинь.
Мин И взяла его и спокойно положила на стол перед Цзи Боцзаем:
— В доме господина я получала немало щедрых наград. Но всё это было оплачено моим собственным мастерством, и потому возвращать их я не стану.
— А вот этот слиток — особый. Я прикинула: его как раз хватит, чтобы покрыть расходы на еду, одежду и постой в вашем доме. Отдаю его вам — и с этой минуты между нами больше ничего нет.
Она произнесла это ровно, без упрёка. Просто — сделка.
Цзи Боцзай пришёл с намерением объясниться, развеять недоразумение, облегчить ей душу. Но теперь, глядя на этот золотой слиток перед собой, он вдруг понял: того, кому должно быть не по себе, — это вовсе не она. Это он. Только он.
— Почему? — его голос прозвучал глухо, почти срываясь. — Неужели я даже на ошибку не имею права? Одну. Единственную. И она уже непоправима?
Мин И приподняла бровь — не ожидала, что он и впрямь признает вину. На миг внутри всё будто размякло… но уже в следующую секунду она усмехнулась:
— Господин желал моей красоты, я же — ваших щедрот. Всё было честно, взаимовыгодная сделка. А раз сделка сорвалась, значит, пришла пора её завершить.
Он поднял на неё взгляд. В чёрных глазах — не гнев, не холод, а странная, почти отчаянная глубина:
— Для тебя… это всё и было просто сделкой?
Мин И отвела глаза, уголки губ чуть дрогнули в ироничной улыбке:
— Господин любит мягких, покорных женщин. Я такой не была. Всё, что вы видели прежде, — было маской. Вы ведь это давно поняли, правда? Зачем тогда продолжать эту иллюзию?
На миг в зале повисла тишина, прежде чем она продолжила, уже совсем другим, твёрдым голосом:
— А я… Я хочу, чтобы тот, кого я выберу, видел в мире только меня одну. Чтобы не брал наложниц, не пил с певичками, не заигрывал с другими на улицах. Чтобы оберегал меня, любил и верил — без оговорок, без условий…
— Скажите, господин, вы на такое способны?
Один лишь её пункт — не брать наложниц — уже звучал в Цинъюне как нечто почти смехотворное. Здесь, в этом мире, даже среди обычных знатных семей множество жён и наложниц было делом привычным, а что уж говорить о тех, кто достиг высот боевого мастерства. А уж то, что она говорила дальше — не пить с певичками, безусловно доверять… всё это звучало так, будто из другого мира.
Он и она… они оба не были из тех, кто способен так просто поверить — даже друг другу.
Цзи Боцзай понял. Между ними — была и осталась только сделка.
Просто. Чётко. Без ненужных уз.
Всё, как он всегда любил. И всё же… от этой ясности не становилось легче.
— Прежде мы договорились, — спокойно проговорила Мин И. — Господин присматривает за Эрши Ци, а я уношу все ваши тайны с собой — в гроб. Своё слово я сдержу. Прошу и вас не забывать об обещанном.
Она чуть наклонилась в знак почтения.
Жест, сжатые в кулак ладони — тот самый поклон, что в этих краях обычно совершают мужчины. В нём не было ни изящества, ни нежности — и всё же, несмотря на это, она не казалась ни ниже, ни слабее. Она смотрела ему прямо в глаза, открыто, без кокетства и без просьбы. И улыбалась — легко, просто, как ветер с далёких стен Чаояна.