Цзи Боцзай был полностью сосредоточен на противнике впереди и не заметил, как Луо Цзяоян оказался в опасности.
И когда он, наконец, понял, что нужно спасать, было уже поздно — потому что Мин И каким-то образом уже стояла перед Луо Цзяояном, точно и бесшумно.
Она глядела прямо в лицо надвигающейся тени и без лишних слов нажала на скрытый механизм артефакта Синьхэ Ложжи.
Из устройства вырвался поток ослепительно белой юань — плотный, вязкий, как утрамбованная глина. Какой бы силой ни был наделён удар врага, он просто захлебнулся в этой защите, даже не задев Луо Цзяояна.
Тот распахнул глаза, в которых отразилось лицо Мин И — сосредоточенное, холодное и абсолютно уверенное. Глядя в эти глаза, он невольно пробормотал:
— Вот это да… такая… грозная…
Мин И: «…А?»
Скривившись, она развернула его за плечи лицом к противнику:
— Хватит глазеть! Бей уже!
— Да, госпожа! — вытянулся Луо Цзяоян и бросился в бой.
Люди из Синьцао оказались вовсе не слабаками. Даже потеряв одного бойца в самом начале, они продолжали оказывать мощное давление: Чу Хэ и другие с трудом сдерживали натиск.
Но Цзи Боцзай, как ни в чём не бывало, в одиночку держал сразу троих, давая остальным шанс прорваться.
В конце концов, соотношение сил всё-таки дало о себе знать — бойцы Му Сина один за другим окружили противника и завершили бой, заставив энергию миньюй поглотить очередного выбывшего.
Оставшихся троих Цзи Боцзай не щадил. Его чёрный дракон взметнулся и обвил их тела, а затем одной хлёсткой волной юань ударил по затылкам — все трое рухнули под напором.
— Уходим, — коротко бросила Мин И, пробегая взглядом по раненым. — Надо найти место, где можно перевести дух.
Хотя они и попали в засаду, в глазах официальных правил всё было честно: бойцы, войдя в зону, вступили в бой — никаких жалоб.
Тем более, с точки зрения воспитания характера и навыков, Цинь Шанъу, их наставник, всё время стоял в стороне. Он не вмешался ни на секунду.
Он просто наблюдал.
И в этом наблюдении кое-что его удивило.
Мин И видела всё. В то время как даже Цзи Боцзай, сколь бы искусен он ни был, в пылу сражения порой упускал, что происходит у него за спиной, она…
Она будто держала в уме всю картину.
В любой момент знала, кто где, кто как дышит, у кого ранение, у кого на исходе силы.
Это был навык. Навык того, кто привык вести за собой команду, держать её целиком.
Но она — девушка. И к тому же — кузнец.
Таких в боевых отрядах берегут, а не полагаются на них в тактике.
Откуда у неё такой навык?
С этими мыслями он последовал за ними в укрытие — в дупло старого цветущего дерева.
Стоило Мин И активировать щит и отгородить их от внешнего давления, как она тут же обернулась к Чу Хэ и сказала сдержанно, но чётко:
— Руку надо перевязать. Если снова пойдёт бой — рана откроется, и ты начнёшь терять концентрацию.
Чу Хэ протянул руку. На сгибе локтя зияла глубокая, почти в чи длиной рана — и из неё продолжала сочиться чёрная кровь.
Мин И уже потянулась было за перевязкой, но Цзи Боцзай поднял руку, преградив ей путь. Присев на корточки, он спокойно сказал:
— Это яд от хвостового шипа. Я сам.
Не дожидаясь ответа, он достал из-за пазухи бумажный пакет с порошком, аккуратно высыпал его на рану, а затем собственноручно принялся бинтовать.
Никакой нежности в его действиях не было — ни капли.
Чу Хэ аж зашипел от боли, зубы сжал, но ни звука не выдал — только, чтобы отвлечься, пробормотал:
— Уважаемый господин даже травы с собой носит… удивительно.
Цинь Шанъу, всё это время, не спускавший глаз с Мин И, наконец отвёл взгляд, мягко усмехнулся:
— У Боцзая не только юань сильна — он и в ядах разбирается. У него в карманах всегда полно этих «безделушек».
Раньше он считал это пустой тратой времени, прихотью.
Но сейчас…
Вещь, как оказалось, весьма полезная.
Когда перевязка была закончена, Мин И уже успела активировать несколько своих артефактов-разведчиков.
Маленькие, почти невидимые, они скользили над травой с невероятной скоростью — лёгкие, как пух, острые, как клинки. В пути им попадались бойцы других городов, но благодаря размеру и ловкости им удалось обойти все угрозы.
Но стоило одному из артефактов Мин И пролететь над зарослями пионов, как из глубины трав вылетела короткая игла Эмэй-цзы, сверкнула — и с точностью хирурга пробила артефакт насквозь.
В дупле под деревом Мин И вздрогнула. Лицо побледнело, будто кровь в ней в одночасье ушла под землю.
— Что случилось? — Цзи Боцзай спросил её небрежно, почти лениво, будто случайно. — Ты ранена?
— Я… — губы Мин И дрогнули. В теле будто появилась дрожь, непослушная, тянущая изнутри. — Я хочу выйти. Сейчас. Немедленно.
— Ни в коем случае! — тут же возразил Луо Цзяоян. — Нас и так тут считают низшими. Если ты сейчас сбежишь с поля боя — потом всё будет только хуже. Да хоть проиграй, хоть нас всех вынесут — но не беги.
— Да, верно. Отступать сейчас — позор, — поддакнули остальные.
Слов в их голосах было много, сочувствия — почти не было.
Только Цзи Боцзай, среди гомона, тихо — почти шёпотом — задал единственно правильный вопрос:
— Ты кого там увидела?
Мин И сжала губы. Молчала. Долго. А потом всё же прошептала, почти беззвучно:
— Командует Чаояном… Ван Юн.
А все в его отряде — это… люди Мин Сянь. Те, кто раньше был рядом с ней.
Остальные в отряде слушали и недоумевали.
Ну и что такого в этом ван Юне? Ему всего-то семнадцать, юань у него — средний, да и ведёт себя, как избалованный наследник. Чего тут бояться?
А те бойцы из Чаояна, что раньше сражались под началом Мин Сянь? Да сильная была, не спорим. Но эти-то что? Стоило бы им оказаться в другом городе — и вовсе не факт, что пробились бы хотя бы в тройку лучших.
Но Цзи Боцзай понял всё сразу.
Каждый из тех людей знал Мин И в лицо.
Не просто знал — они с ней сражались, видели, как она движется, как дышит, как смотрит.
Маска, переодевание — ничего не скроет. Они узнают её — сразу.
А сейчас, в условиях области миньюй, уйти было невозможно.
Хочешь выйти — только если получишь прямой удар по затылку и будешь «вынесен» системой.
По-другому — никак.
Цзи Боцзай задумался. И после недолгого молчания спокойно сказал:
— Мы идём искать следующую группу.
