Накануне турнира Цинь Шанъу велел собрать всех бойцов в одном месте. Лицо у него было тяжёлое, взгляд опущен. Казалось, он с трудом решился на то, что собирался сделать. Однако, не колеблясь дольше, он поочерёдно вложил каждому в руки по свитку с изображением.
— Эти несколько человек — наследники великих городов, — произнёс он тихо, — запомните их лица. Если встретите на арене… не оставляйте им жизни. Да-да, именно так. За каждого из них Да сы лично обещал награду.
Луо Цзяоян и другие переглянулись, не понимая. Взяли свитки, раскрыли — и тут же зашептались:
— Не оставлять в живых?.. Но ведь это наследники, сильнейшие в своих городах… Тут бы самим с арены живыми уйти.
Цзи Боцзай мельком глянул на нарисованные лица, потом перевёл взгляд на Мин И. Она же, будто к подобному давно привыкла, даже бровью не повела. Быстро пробежала глазами все изображения, затем спокойно отложила свитки в сторону, словно речь шла не о людях, а о вещах, не стоящих внимания.
Цинь Шанъу смотрел на неё с досадой, в глазах отражались тяжесть и усталость.
— Я понимаю, — вздохнул он, — для тебя это… не самое простое. Если не получится — ничего. Я сам объясню всё Да сы.
— Объяснить? — Мин И взглянула на него и покачала головой. — Турнир Собрания Цинъюнь — это не просто состязание. Это редкий шанс для каждого города избавиться от наследников других. Стоит только добиться успеха — и даже самый сильный город начнёт год за годом увядать, как это случилось с Му Сином семь-восемь лет назад. Приказ, отданный Да сы, — это не просьба. Это долг. И если кто-то из нас не выложится до конца… ответственность падёт на вас, Наставник.
Чу Хэ выпрямился, словно его хлестнули по спине.
— Разве бывает такое?.. Мы же приехали просто состязаться…
— Нечего удивляться, — спокойно перебила его Мин И. — Даже если вы решите никого не трогать, остальные сделают всё, чтобы убить Цзи Боцзая. Такие правила. Все об этом знают. Просто до сих пор вы тренировались в чистоте, и наставник Цинь боялся, что правда будет вам не по силам.
Цзи Боцзай небрежно свернул свиток с изображениями.
— Пустяки, — усмехнулся он. — Действовать по обстоятельствам — вот и всё.
Луо Цзяоян и остальные тоже вскоре всё поняли.
— Поле боя ведь… — задумчиво проговорил он. — Оно и есть поле боя. Мечи не различают лица. Посмотрим, как будет.
Цинь Шанъу невольно испытал лёгкое волнение. Он всегда считал, что Мин И — человек особый, не вполне свой для Му Сина, и потому, возможно, не станет слушаться. Но, к его удивлению, она не только не спорила, но и сразу уловила суть. Даже сочувствие проявила — и теперь ему самому стало как-то неловко за свою недоверчивость.
Он тяжело выдохнул и, вновь собравшись, строго сказал:
— Эта дорога будет полна опасностей. Берегите себя. Мы привезли ещё троих-четверых бойцов для замены. Если почувствуете, что дальше не выдержите — отступите.
— Есть, наставник, — хором откликнулись они.
Наступил день, когда над Чжуюэ вновь взошла серебряная луна. Турнир Собрания Цинъюнь — начался.
В первый день использовать артефакты было запрещено, а потому кузнецы не выходили на поле. Мин И осталась на трибуне вместе с Цинь Шанъу. Рядом, в глубокой тени нависающей крыши, простиралась арена, и прямо перед их глазами из небесной выси медленно опускалась огромная куполообразная завеса — покрытие из Области миньюй, плотно накрывшее целую гору.
Площадь арены турнира Собрания Цинъюнь была столь велика, что глазом её не охватить. Для этого специально выделенные боевые культиваторы создавали на стене Области миньюй шесть огромных зеркал — каждое отражало действия бойцов одного из городов.
Поначалу, разумеется, больше всего зрителей толпилось вокруг первых трёх зеркал — ведь это были города Верхней тройки, и их участники всегда вызывали повышенное внимание. Однако, когда на шестом зеркале проявилось лицо Цзи Боцзая, Мин И с удивлением заметила, как вокруг неё стали быстро заполняться сиденья.
Правда… в основном ими были заняты дамы — знатные госпожи и юные девушки из благородных семейств.
— Какой же он красивый, — раздался восхищённый шёпот. — Сначала думала, люди приукрашивают, но он и вправду словно с луной спорит в сиянии.
— Его зовут Цзи Боцзай, из Му Сина. Говорят, он владеет чёрной юань и уже может формировать из неё боевого зверя, словно призванного духа.
— Вот это да… — восторженно вздохнули рядом.
На арене из-за преграды Области миньюй не было слышно ни звуков извне, ни видно, что происходит за пределами барьера. Однако, словно чувствительным чутьём, Цзи Боцзай вдруг уловил на себе чужие взгляды — он резко обернулся и вперился взглядом в проекцию своего лица, отразившуюся на поверхности зеркала.
Глубокий, как звёздное небо, взгляд; плотно сжатые губы; резкие, словно выточенные из нефрита, черты лица, внезапно ставшие суровыми и безжалостными.
Мин И скривилась и закатила глаза.
Сегодняшний день был отведён для поединков один на один — участников мало, но каждый бой смертельно опасен. А он, кажется, вместо сосредоточенности занимается… лицом.
Однако стоило ему лишь поднять глаза, как ещё минуту назад чинные и сдержанные благородные девушки тут же вспыхнули, словно в них кто-то бросил угли.
— Цзай-цзай! Победа за тобой! — раздался пронзительный крик.
— Цзай-цзай — ты один такой на свете, нет тебе равных!
— Цзай-цзай, ты — само сердце тётушки, её сокровище!
Возгласы поддержки росли лавиной, сотрясая воздух и вызывая недоумённые взгляды с соседних лож.
— Неужели Му Син смог собрать столько людей? — удивлённо пробормотал Бо Юанькуй.
Кто-то рядом горько усмехнулся:
— Да какие там… Тут собрались девушки со всех шести городов — пришли поглазеть, не иначе.
Бо Юанькуй ничего не ответил. Только беззвучно вздохнул.
Поддержка бойцов своего города — давняя и непреложная традиция на турнире. Но Цзи Боцзай умудрился нарушить даже это негласное правило — настолько он вызывал зависть и неприязнь.
И дело было не только в его лице, созданном будто бы для того, чтобы раздражать всех без исключения. Его сила раздражала куда больше.
Сегодняшние поединки один на один по жребию не предполагали его участия. Однако Цзи Боцзай сам вызвался вступить в бой в первом круге. А раз уж он сам вышел на поле, остальные участники, особенно из других городов, вряд ли упустят возможность объединиться и уничтожить опасного соперника, пока есть шанс.
Бо Юанькуй оказался прав — на шестигранных зеркалах, отражающих поле боя, бойцы остальных пяти городов даже не пытались вступать в схватку друг с другом. Все словно затаились, сканируя пространство в поисках следов юань. Каждый из них — незаметно, но целенаправленно — приближался к тому самому месту, где двигался Цзи Боцзай.
— Его вот-вот окружат, — тревожно пробормотал Фань Яо, сжав кулаки. — Почему он не отступает? Не прячется? Всё время только петляет по лесу.
— Возможно… — Чу Хэ окинул взглядом остальные зеркала, — возможно, он просто не считает их достойными соперниками.
В первый день турнира каждый город выставлял самого слабого участника — тех, кого не жалко терять, кого нужно испытать. Цзи Боцзай же, с его остротой зрения и безупречным чутьём, сразу это понял. Он не видел в них угрозы.
Но ведь даже тигра могут загрызть стаей. Если все пятеро сомкнутся кольцом — ситуация может стать опасной. Очень опасной.
Мин И затаила дыхание, сосредоточившись. Она увидела, как Цзи Боцзай, неспешно двигаясь вперёд, внезапно остановился.
Слева спереди кто-то подбирался. Справа сзади — ещё один приближался.
В поединках между боевыми мастерами не требовалось сближаться вплотную — стоило быть в пределах десяти шагов, чтобы пустить в ход силу.
Как только враги заняли позиции, сразу три зеркала засветились багрово-фиолетовым светом — потоки юаань одновременно устремились к Цзи Боцзаю.
Шестое зеркало, показывающее его сектор, в одно мгновение утонуло в этом мерцающем сиянии. Из-за ослепительного света происходящее стало неразличимо, и зрители на трибунах с волнением привстали, вытягивая шеи:
— Где он?! Где наш Цзай-цзай?!
— На одного столько фиолетовой силы? Это уже совсем нечестно!
— Смотрите, ещё один поток — снова на него!
— Цзай-цзай, ну же, беги! Быстрее!
Мин И тоже сперва напряглась, но когда из того же сектора, где находился Цзи Боцзай, внезапно вспыхнула ответная волна фиолетового света, она лишь усмехнулась и, откинувшись в спинку кресла, с облегчением прикрыла глаза:
— Лис ты, а не человек… как всегда — хитёр до костей.
Цинь Шанъу тоже всё понял — в его взгляде смешались упрёк и гордость:
— Кто ж тебя, пройдоху, такому научил? Ловкач редкостный.
Мин И с лёгкой улыбкой кивнула:
— Наставник хорошо учил.
— Ай, да брось ты, — смутился тот, но по лицу всё равно было видно, как он доволен.
Пока эти двое обменивались репликами, Луо Цзяоян аж за волосы себя схватил от нетерпения:
— Да что вы болтаете! Там же куча бойцов с фиолетовой силой на него навалились! Ну и как, скажите, он своей «ловкостью» их одолеет, а?
Мин И подняла подбородок и спокойно кивнула на шестое зеркало:
— Смотри внимательнее.
И правда — зеркало было залито потоками фиолетового света, но… Эти потоки не шли на Цзи Боцзая — наоборот, они вырывались оттуда, рассеивая удары, идущие со всех сторон.
Простая хитрость, но сработала точно.
Маскировать цвет своей юань — искусство, которое большинство бойцов и слышать не хотели. Потратить полжизни, чтобы дойти до яркого синего или фиолетового — и затем скрывать это? Зачем? Ведь цвет был символом силы, статусом, гордостью.
Но вот незадача — в этом мире встречались такие, чья сила не укладывалась ни в какие семь цветов.
И таким, как Цзи Боцзай, скрываться приходилось не по прихоти, а по необходимости.
