Мин И находилась в покоях. Белоснежные потоки юань обвивали лежащих без сознания Фаня и Чу, пока Янь Сяо не закончила зашивать им раны и не нанесла последнюю мазь.
Янь Сяо бросил на неё быстрый взгляд:
— Ты уж отпусти, сколько можно — с таким расходом юань завтра как сражаться-то будешь?
Мин И медленно убрала ладони, но лицо её осталось холодным, голос же — твёрдым, как отточенный клинок:
— Для других час непрерывной передачи юань — слишком высокая цена. Но не для меня. Завтра я всё так же пройду по их головам — и заберу победу.
Если раньше ею двигал лишь интерес к деньгам — теперь желание победить шло от самой сердцевины. Мин И действительно хотела выиграть. Хотела — по-настоящему.
Она мысленно перебирала лица сегодняшних соперников, вспоминая до мелочей и выражения, и цвета нагрудных знаков, указывающих, из какого они города. В белоснежном потоке её силы вдруг мелькнула едва заметная, но ощутимая тень — проблеск чёрного.
Янь Сяо уловил это — и насторожился. В нем зародилось тревожное чувство: у Мин И появляется та жестокость, которая может пожрать душу. Он уже собирался что-то сказать, но в этот миг снаружи раздался звонкий, радостный голос:
— Мин И! Мин И!
Словно ветер развеял мрак — вся жёсткость исчезла с её лица. Мин И обернулась и в изумлении уставилась на Синь Юнь, которая с распластанным лицом и слезами на щеках уже бежала к ней. Девушка с тревогой осмотрела её с ног до головы и только тогда облегчённо выдохнула:
— Я слышала… слышала, как кто-то сказал, что ты нарушила правила, и люди из Чжуюэ хотят тебя наказать!
— Чжуюэ лишь организует турнир Собрания Цинъюнь. У них нет власти карать бойцов из других городов, — с лёгкой улыбкой Мин И протянула руку и погладила её по голове. — Ты, кажется, стала сильнее.
Глаза Синь Юнь сразу засветились:
— Правда? А я ведь в последнее время и правда научилась готовить много новых блюд… А ещё освоила двухстороннюю вышивку!
— Нет, я не про это, — Мин И прищурилась, и коснулась её запястья, исследуя тонкие токи в меридианах. Брови невольно приподнялись в изумлении. — У тебя юань будто проснулась… Кто-то помог тебе раскрыть меридианы?
— Какие меридианы? — Синь Юнь смутилась. — Я ведь просто… время от времени тренировалась с господином Чжэн Тяо. Немного приёмов… так, понемногу.
Она ведь не Мин И, разве у неё может быть юань?
Так как в помещении всё ещё находились раненые, Мин И вывела Синь Юнь во внутренний двор. Из кончиков её пальцев вспыхнула тонкая струйка юань — ослепительно белая, как утренний иней. Она спокойно сказала:
— Отойди на три шага. И попробуй — передай её обратно мне.
С такого расстояния? — Синь Юнь в смятении вытянула руку, словно сама, не веря, что может до чего-то дотянуться.
И тут… на её пальцах вспыхнуло сияние — мягкое, но ясное, оттенка лазури, с лёгким изумрудным отблеском. Едва она согнула пальцы, как белая юань с кончиков пальцев Мин И сорвалась и, будто притянутая тончайшей нитью, вернулась обратно — к ней.
Синь Юнь ахнула и чуть не рухнула на землю от неожиданности, потеряв равновесие.
Всё происходящее успели заметить и Чжэн Тяо с Цзи Боцзаем, стоявшие неподалёку. Чжэн Тяо сразу шагнул вперёд, подхватил Синь Юнь за плечи и выдохнул:
— Почему ты раньше не сказала, что владеешь юань?
— Я… я и сама не знала! — воскликнула Синь Юнь, в полном потрясении. — Я никогда этого не пробовала.
Хотя, будучи девушкой фэнвэйхуа, она и имела немало знаний о юань и боевых искусствах, но ей и в голову не приходило применить это к себе. Всё недавнее обучение с Чжэн Тяо она воспринимала как обычную помощь — просто была его спарринг-партнёршей. Не далее, как несколько дней назад, получив ушиб, она едва не расплакалась. Какой из неё боевой культиватор?
Мин И с улыбкой подошла, снова легко провела ладонью по голове Синь Юнь:
— Женщине от рождения дана та же юань, что и мужчине. Просто многие никогда не обучались, вот и не умеют ею пользоваться. А ты — настоящий дар. Твоя изначальная юань, этот лазурно-синий свет, уже не уступает той, что у многих боевых культиваторов, тренировавшихся годами.
Глаза Синь Юнь на миг вспыхнули, но тут же потухли.
Как ей, простой девушке, учиться владеть юань? Общество не примет. Будут пересуды, скажут, что не годится для замужества. А в старости? Не останется ни мужа, ни опоры.
Но Чжэн Тяо внезапно крепко сжал её ладони. Взгляд, который он на неё бросил, был горячее любого прежде — не от страсти, а от убеждённости:
— Тренируйся. Серьёзно. Что бы ни случилось — я буду рядом. Всё, что тебе угрожает, возьму на себя.
Синь Юнь онемела:
— Вы… вы не боитесь, что вас осмеют, если женитесь на женщине, владеющей юань?
Чжэн Тяо нахмурился:
— Юань — это дар. Те, кто её имеет, — сильные люди. В чём тут позор? Презирают тебя лишь те, у кого её нет — и кто не хочет, чтобы ты её имела.
Словно солнце пробилось сквозь затянутые тучи — всё мрачное внутри Синь Юнь стало рассеиваться. Она с радостным возгласом обвила руками его шею.
Если он не боится того, что она владеет юань — тогда и ей бояться нечего.
Вокруг ведь ещё стояло столько народу — Чжэн Тяо неловко покашлял, поспешно отвёл Синь Юнь за плечи и пробормотал:
— При всех такие речи — про «женюсь-не женюсь» … Обсудим потом, наедине.
— А чего тут стесняться? — с полной уверенностью парировала Синь Юнь. — Раз уж любишь человека — так и надо брать в жёны, чтобы быть с ним до конца жизни. У меня сердце уже давно с вами, значит и хочу, чтобы вы сами не колебались: хотите — скажи прямо.
Цзи Боцзай, стоявший неподалёку, едва заметно повёл бровью.
Всё это ему показалось странным, даже нелепым. С чего бы это — обязательно жениться, чтобы вместе состариться? Разве нельзя быть рядом и без брачных обетов? И ещё — говорит так, будто если не женишься, значит вовсе и не любишь. Вот бы только Мин И этого не услышала всерьёз…
Он украдкой бросил взгляд в сторону.
Мин И стояла спокойно, лицо её было безмятежным — но в глазах мелькнула едва уловимая зависть. Теплая, щемящая.
Вот и всё, — с досадой подумал Цзи Боцзай.
Похоже, Мин И и впрямь так считает.
А он… он ведь не хотел жениться. Сама мысль о браке казалась ему обременительной. Связать остаток жизни с одним домом, с одними стенами, с замкнутым кругом обязанностей — нет уж, благодарствую. Гораздо лучше — пить вино при луне, смотреть на звёзды, отражающиеся в водах озера, и жить вольной жизнью, свободной, как ветер.
Он уже открыл рот, собираясь мягко, но твёрдо поправить в её сознании такую «прямолинейную» трактовку любви, как вдруг — Мин И резко посерьёзнела и взглянула на него прямо:
— Все оставшиеся поединки я приму на себя.
Цзи Боцзай на миг опешил, а потом улыбнулся:
— Забавно. Ровно те же слова я только что сказал учителю.
— Завтрашние два дня — бои, в которых участвуют по три человека. Мы с тобой, и Луо Цзяоян — этого достаточно. Но послезавтра будет сражение, где нужны уже четверо.
— Я думал, можно взять Мэн Янцю…
— Нет, — спокойно, но решительно сказала Мин И. — Я хочу взять Фаня Яо и Чу Хэ.
Цзи Боцзай остолбенел. Даже стоявший рядом Цинь Шанъу оторопел:
— Взять их?.. Но как?
— Их тела пострадали серьёзно, но куда страшнее — внутренние повреждения, — ответила Мин И. — Их юань почти полностью иссякла, из-за чего начали разрушаться меридианы. Но если я оберну их своей юань и понесу на себе, они смогут пройти бой до конца. Более того — я смогу через внешнюю силу начать восстанавливать их потоки, насыщая каналы юань заново.
Сама по себе эта идея была разумной. Ведь ни у Мин И, ни у Цзи Боцзая юань не обладала фиолетовым спектром — они просто не могли напрямую насытить меридианы Фаня Яо и Чу Хэ. Луо Цзяоян, хоть и владел нужным типом энергии, был ограничен в силах — ему предстояло сражаться в финальных поединках. Выход был один: доставить пострадавших на арену, где в разгаре боя можно будет впитать избытки чужой фиолетовой юань, струящейся вокруг, и направить её в тела раненых.
Но… битва на четырёх изначально не была лёгкой. А они, выходит, не только недосчитываются двух бойцов — но ещё и идут с обузой на плечах. Как в таком составе можно вообще рассчитывать на победу?
Цинь Шанъу только и делал, что качал головой. Луо Цзяоян тоже выглядел не слишком убеждённым. Вокруг поднялся лёгкий ропот — почти все считали, что Мин И попросту грезит несбыточным.
И только Цзи Боцзай, поигрывая пальцами у подбородка, заметил со странным прищуром:
— Любопытно… Столько целей за один ход. Почему бы и не попробовать?
С лёгкой улыбкой в глазах Мин И взглянула на него:
— Я ручаюсь, что те, кого я понесу, не почувствуют ни единой тряски. А ты?
— Считаешь, я хуже тебя? — Цзи Боцзай прищурился. — Сейчас я, между прочим, сильнее тебя в разы.
Они встали друг напротив друга — будто соперники, но в их взглядах плясала одинаковая искра. Улыбнулись. Поняли друг друга без слов.
Цинь Шанъу рядом только сильнее захворал от тревоги:
— Мы сюда пришли за победой. Сейчас, если идти по такому пути — а вдруг проиграете? Всё, чего добивались, обернётся прахом.
Болезненно, но справедливо. Бо Юанькуй сегодня, хоть и говорил жёстко, в чём-то был прав. Все, кто пришёл на турнир шести городов, сделали свой выбор осознанно. Возможно, Фань Яо и Чу Хэ после этих ранений уже никогда не смогут снова выйти на арену — но дорогу они выбрали сами.
И как бы ни было больно — Цинь Шанъу не имел права изменить этот выбор. Не имел права оспаривать судьбу.
