Улицы были широки: здесь с лёгкостью могли разъехаться три звериных повозки. Но стоило повозке Мин И свернуть на улицу Чанъяо, как что-то пошло не так — её транспорт внезапно поджали сбоку.
Она сперва решила, что кто-то не справился с управлением — улица ведь многолюдна, толчея, случайные столкновения… Мин И просто велела вознице прижать повозку ближе к обочине, давая дорогу.
Но стоило отъехать на десяток цуней, как соседняя повозка снова прижалась к ним вплотную. Колёса столкнулись, зарычали, заскрежетали — неприятный, леденящий звук, будто металл скреб по камню.
Мин И нахмурилась, распахнула ставни повозки — и её взгляд встретился с тем, кого она никак не ожидала увидеть.
Цзи Боцзай лениво откинул занавес в своей повозке и, облокотившись на край окна, взглянул прямо на неё.
На нём был тёмно-жёлтый халат, поверх которого лёгким слоем струилась чёрная полупрозрачная вуаль. Рукава мягко колыхались, словно воздух вокруг него дышал. Над бровями — как будто тень далёких гор, в глазах — неподвижная глубина горного озера, а бледные, сжатые губы будто говорили без слов. В этом облике было что-то невыразимо хрупкое, вызывающее невольную жалость.
Мин И за свою жизнь повидала немало красивых мужчин. Но вот этот взгляд — он всё ещё был для неё самым прекрасным.
Жаль… он — из тех, кого нельзя иметь.
— У вашего величества повозка сломалась? — сдержанно спросила Мин И, голос её был ровен, как гладь пруда.
— Угу, — кивнул Цзи Боцзай с самым невинным выражением лица. — Не знаю почему… но она всё тянет к тебе.
Она не ответила. Только вскинула бровь — и тут же сбоку раздался весёлый голос Сыту Лина:
— О, эту фразу я где-то уже слышал! Ах да — именно так его величество говорил, когда ухаживал за госпожой из рода Ли. Весь Му Син тогда только об этом и говорил, как о романтической притче! А вот и теперь, годы спустя… его величество по-прежнему верен своим приёмам. Это вызывает искреннее восхищение.
Цзи Боцзай сразу же помрачнел, едва услышав голос Сыту Лина. А когда из-за плеча Мин И показалось его лицо — в глазах императора похолодело.
— Молодой господин Сыту, — произнёс он холодно. — Что вы делаете здесь?
— Сестра Мин собирает людей во внутренний двор, — невозмутимо ответил Сыту Лин, глядя ему прямо в глаза. — Разве я мог остаться в стороне?
Этот взгляд, это беззастенчивое спокойствие… Цзи Боцзай понял его в один миг.
Он хочет Мин И. И пользуется её доверием, её открытостью, чтобы остаться рядом, чтобы позволить себе слишком многое.
Губы Цзи Боцзая сжались:
— Высокий сановник из Му Син — и во внутреннем дворе Чаояна? Разве это подобает?
— Он будет не только во внутреннем дворе, — спокойно ответила Мин И. — Он займёт пост и во внешнем дворе. Я ему доверяю — и это не зависит от того, откуда он родом. Разве не так же и Вы, Ваше Величество? Вы ведь из Чаояна, но смогли повести в бой войска Му Син.
— Только вот так просто их не повели бы, — с усмешкой вмешался Сыту Лин. — Ваше Величество, разве не так? Ведь чтобы получить военный знак Му Сина, Вы в день свадьбы с принцессой Хэ Лунь дали клятву на глазах у всех — что никогда в этой жизни не оставите её.
— Вот как? — Мин И всплеснула руками. — Что за досада. Надо было мне тогда узнать — пошла бы поглядеть, развлечься.
— Следовало пойти, сестра, — вздохнул Сыту Лин с лёгкой игривой грустью. — Я даже хотел сообщить вам, но все мои гонцы были перехвачены… Ваше Величество лично велел не пускать их к вам. А жаль — такое зрелище было. Я не видел более пышной свадьбы. Весь Му Син пылал от фейерверков и красных бумажных лент. А принцесса Хэ Лунь — десять ли алого шёлка, шлейф платья тянулся за ней, как рассвет над горизонтом. На подоле — сплошь золотые фениксы…
— Шлейф был тяжёлый, но Ваше Величество всё равно подняли принцессу Хэ Лунь на руки — и так, шаг за шагом, перенесли её через порог той резиденции, что пожаловали Вам да сы. Через тонкую вуаль она смущённо улыбалась, а лицо Ваше сияло радостью. Во время поклонов небу и земле, на ваших одеждах драконы и фениксы, вышитые золотом, будто слились в узор — такой паре впору было завидовать…
Сыту Лин говорил с улыбкой, с лёгкой, почти искренней восторженностью — как человек, вспоминающий пышный, запоминающийся праздник.
— А потом был пир… Ваше Величество немного перебрали с вином, и принцесса Хэ Лунь сама вышла за Вами. Они вернулись в комнату, держась за руки. Та нежность между ними… да, то был день, когда, пожалуй, половина Му Син вздыхала от зависти.
Он замолчал, повернулся к Цзи Боцзаю и с самой невинной улыбкой спросил:
— Разве не так, Ваше Величество?
Цзи Боцзай сидел как ни в чём не бывало, словно развалившись с ленивой небрежностью — но рука, скрытая в складках рукава, сжалась до побелевших суставов.
Он не решался взглянуть на Мин И. Не знал, чего боится больше: увидеть боль в её глазах — или не увидеть ничего вовсе.
Когда-то он действительно считал, что свадьба — это просто ритуал. Сделка, договор, формальность. Поклоны, красные одежды — всё это можно разыграть ради выгоды.
