После того как павильон танцовщиц Сылэфан вновь и вновь начинал всплывать в делах о смертях при дворе, Да сы отдал приказ о его расформировании — дабы успокоить умы чиновников.
Чжантай, едва выйдя из внутреннего двора, тут же наняла повозку и приехала в резиденцию Цзи, чтобы лично передать Мин И приглашение.
Мин И вышла её встречать — и сразу увидела, как та совершенно без стеснения щеголяет в праздничной повязке, украшенной цветами, какую носят женщины в ранние месяцы беременности. Живот у неё пока почти не заметен, но шла она, вся излучая радость.
— Ты и впрямь счастливая звезда, — прошептала Чжантай, схватив Мин И за руку. — Я и думать не смела, как из всего этого вывернусь, а тут да сы — раз! — и распускает весь Сылэфан. Управляющий Юй уже забрал меня в свою резиденцию. Говорит, как рожу — сразу возьмёт в жёны.
Мин И, заметив, что за спиной всё ещё идут служанки, отослала их взглядом, после чего игриво подмигнула подруге:
— Тогда благодари вана Пина. Это он твоя счастливая звезда.
— Тьфу-тьфу-тьфу! — Чжантай передёрнулась. — Я ж с ребёнком! Не говори таких жутких слов. Ты бы знала, насколько странно умер ван Ци — в судебном управлении до сих пор не могут установить причину!
Да кто ж там что раскроет. Яд был сложносочинённый — его смертоносный эффект возник только при смешении аромата красителя мулянь-цин с тем, что находилось в лекарственной чаше Ци Бо. Даже сама она не знала, какое именно вещество в итоге получилось, что уж говорить о других. Да и вскрытие проводить никто бы не стал — Ци Бо принадлежал к высшей знати, вскрывать ему желудок было недопустимо. Единственная возможная зацепка — служанка Жун Синь, что всё время была рядом с ним.
Мин И понимала: Жун Синь обязательно выдаст её. Но пока у Чжао-сыпань нет доказательств, а рядом — Цзи Боцзай, всё ограничится парой допросов, не более.
Сейчас для неё главное — удержать Чжантай на своей стороне.
— Редко ты выбираешься, — сказала она, мягко улыбаясь. — Оставайся у меня на несколько дней. У нас в доме полно ласточкиных гнёзд и женьшеня — всё полезное для беременной. Ешь, сколько хочешь — мой кошелёк от этого не похудеет.
Глаза Чжантай засверкали:
— Ну тогда смотри, не жалей потом — я, знаешь ли, ем за двоих!
Мин И рассмеялась и великодушно отвела её в гостевой павильон.
Вот ведь как бывает — не успела Чжантай переступить порог, как следом, буквально по пятам, прибыли Чжао-сыпань и Мэн Янцю. В это же время они сидели в цветочной гостиной, беседуя с Цзи Боцзаем.
— В прошлый раз я невольно обидел госпожу Мин, — Мэн Янцю поднялся и сложил руки в почтительном поклоне. — Пришёл просить у господина Цзи прощения.
Цзи Боцзай, конечно, не собирался устраивать из этого сцену. Сделал глоток чая — и этим дал понять, что прощение получено, инцидент исчерпан. Однако, ненавязчиво, всё же задал вопрос:
— Но ты ведь тогда явно что-то почувствовал. Почему вдруг так сорвался?
Мэн Янцю с неловкой улыбкой почесал затылок:
— Знаешь сам, я до сих пор ищу Мин Сяня. Пока не схлестнусь с ним снова — не могу себе простить поражения. В тот день… на улице… я на миг подумал, что почувствовал его силу юань. Вот и сорвался с места, не разобравшись. Но, увы, ошибка.
Мин Сянь был гордостью рода Мин — их лучшим сыном. Мин И хоть и носила ту же фамилию, но «Мин» — это слишком распространённое имя. За сотни лет его носили и благородные, и самые простолюдины. А она к тому же — женщина. Так что как бы ни хотелось, связать её с прославленным Мин Сянем было невозможно.
— Хотя… как ни странно, — с лёгким вздохом вставил Чжао-сыпань, — но теперь, в ходе расследования, мне снова придётся поговорить с госпожой Мин. Господин Цзи не будет против?
— А что тут, собственно, можно иметь против? — с лёгкой улыбкой ответил Цзи Боцзай. — Я и люди в моей резиденции — люди честные, прямые. Хоть каждый день приходите чай пить — никто не возразит.
Он обернулся и велел: — Позови госпожу Мин.
Не Сю молча кивнул и ушёл исполнять приказ.
Хотя он и сам участвовал в недавнем деле, и хоть господин не раз хвалил Мин И за ловкость и точность, Не Сю всё же оставался скептиком. Он считал: женщинам не по силам такие тонкие игры. Взять хотя бы ту же Чжантай и её любовника из внутреннего ведомства — слишком ненадёжная пара. Стоит им только отвернуться — и все улики лягут на Мин И. А уж тогда и сам господин не сможет вытащить её.
Однако, свернув за угол и подойдя к павильону с табличкой «Покой Лючжаоцзюня», он замер: в садике на скамеечке весело хохотала та самая Чжантай — и не с кем-нибудь, а с самой Мин И.
Не Сю: «…»
С презрением в его взгляде стало куда меньше.
— Что случилось? — первой заговорила Мин И, заметив его у входа.
Он подошёл ближе, почтительно поклонился и сообщил:
— Чжао-сыпань и господин Мэн прибыли в цветочную гостиную. Господин Цзи просит вас присоединиться к беседе.
Мин И всё поняла без слов. Улыбнулась, поднялась с места и мягко похлопала по руке, внезапно напрягшейся Чжантай:
— Не бойся. Я быстро.
— Но… вдруг они… будут спрашивать… — Чжантай говорила всё тише, но Мин И прекрасно уловила, что она имеет в виду.
— Не волнуйся. Мы ведь ничего не сделали, — прошептала Мин И с лёгкой улыбкой, ласково проводя ладонью по её спине. — Всего-то переоделись и танцевали. Мы ведь не убийцы. А за моей спиной — господин Цзи, не забывай.
Последняя фраза подействовала лучше любого отвара: Чжантай заметно успокоилась и проводила её взглядом. Не Сю, всё так же бесстрастный, встал рядом и остался при ней, что не вызвало у девушки ни малейшего беспокойства — она только продолжила вертеть головой, с любопытством разглядывая всё вокруг.
А тем временем Мин И вернулась в свои покои, надела лёгкую вуаль, закрывшую половину лица, и, взяв поднос с угощениями, направилась в цветочную гостиную.
— Услышав, что почтенный господин Чжао прибыл, — с приветливой улыбкой начала она, входя, — я специально велела приготовить немного угощения — примите как извинение от моего лица.
Она с лёгким поклоном поставила блюдо на низкий столик между Чжао-сыпанем и Мэн Янцю, а затем, удерживая поднос в руках, изящно склонилась в приветственном поклоне.
Манеры — безупречны, улыбка — мягкая, речь — вежливая, почти родственная. Но вуаль прикрывала большую часть её лица, так что Мэн Янцю не мог как следует разглядеть её черты.
Мэн Янцю сам был ещё молод, и как приличному человеку ему не подобало разглядывать наложницу другого мужчины. Услышав её слова, он лишь кивнул и отвёл взгляд, не став всматриваться.
— Госпожа Мин, вы слишком любезны, — с лёгкой неловкостью произнёс Чжао-сыпань. — Уже не в первый раз тревожим вас… надеюсь, вы не держите зла.
— Господин Чжао ведёт служебное дело, — мягко ответила Мин И, усевшись на колени рядом с Цзи Боцзаем. — Разве это можно назвать помехой?
Она подняла на него ясный взгляд.
— Не будете ли вы так любезны… — продолжил Чжао-сыпань, переведя взгляд на Цзи Боцзая, чтобы удостовериться в его спокойствии, и лишь затем задал вопрос: — Вы знакомы с девушкой по имени Жун Синь?
Мин И кивнула, но тут же сморщила носик:
— Да, знаю. Раньше, когда я жила во внутреннем дворе, она часто меня притесняла.
— С чего бы это? — уточнил он.
— А разве тут есть что-то непонятное? — совершенно серьёзно ответила Мин И. — Мы, танцовщицы, продаёмся телом, лицом, движением. А у неё всё это было… хуже. Как же она могла спокойно смотреть, что я выигрываю?
Чжао-сыпань поперхнулся воздухом и кашлянул.
Слова её, надо признать, не были лишены истины — она и вправду была ослепительно красива. Но вот в этой манере говорить, в этом тоне, в самоуверенном изяществе было нечто… неожиданно подходящее Цзи Боцзаю.
Как будто одно зеркало нашло своё отражение.
— То есть между вами с Жун Синь и раньше были недоразумения? — Чжао-сыпань слегка посерьёзнел. — Однако, госпожа Мин… Жун Синь утверждает, что платье цвета мулянь-цин принадлежало вам.
Цвет мулянь-цин — редкий оттенок бирюзы с холодным отливом. Такое платье нечасто можно было увидеть даже на танцовщицах, ведь ткань стоила дорого. Однако у Жун Синь это не вызывало подозрений: она была дочерью богатого торговца, а во дворец попала не от нищеты, а в надежде на выгодное замужество.
А вот у Мин И… откуда бы ей быть такой роскоши?
— Милостивый господин, прошу вас рассудить по справедливости, — Мин И опустила взгляд, голос её стал тише, жалобнее. — Когда я была танцовщицей, у меня не было буквально ничего. Что уж там — откуда бы мне взять платье цвета мулянь-цин? Это уж потом, благодаря защите господина Цзи, я получила угол и крышу над головой. Но он в последнее время не дарил мне ничего подобного. Если не верите — пусть проверят счета между его резиденцией и лавками тканей.
Она говорила с такой простодушной искренностью, что трудно было не поверить.
Хотя Мин И и не знала, как именно поступит Цзи Боцзай, но была уверена: раз уж он решился использовать платье мулянь-цин для дела — то точно не стал бы заказывать его напрямую из лавки. Всё должно быть чисто.
Мэн Янцю тем временем вёл запись показаний. И, записывая её ответы, невольно подумал: Какая же она манерная, вся мягкая, как соловей поёт… Неудивительно, что Цзи Боцзай к ней так привязан.
— В таком случае… — кивнул Чжао-сыпань. — Я начну проверку со стороны тканевых лавок.
