В боковой комнате повисла напряжённая тишина.
Мин И, укрывшись за ширмой, внимательно следила за двумя мужчинами.
На лице Цзи Боцзая читалось искреннее недоумение, но рука его уже едва заметно напряглась — он был готов к бою. Высокий, с мощной фигурой и давящим присутствием, он весь словно излучал опасность.
А вот Янь Ань, хотя и кипел яростью, выглядел менее уверенно — в стойке было слишком много пробелов, в движениях — лишняя горячность.
— Осмелишься ли ты подойти к гробу моего отца? — прошипел он с ненавистью в голосе.
Цзи Боцзай усмехнулся:
— Почему нет? Что, боишься, что на табличке с именем твоего батюшки — эротическая гравюра?
Мин И: …Вот уж язык у него, прямо-таки просится на пощёчину.
На лбу у Янь Аня вздулась синяя жила — он взревел от ярости и метнулся вперёд, одновременно обрушив на противника мощную волну духовной силы. Та, как колокол из чистого золота, опустилась с неба, накрыв Цзи Боцзая с головой.
Для его возраста такая техника была весьма впечатляющей. Но… Цзи Боцзай, прославленный мастер духовной силы, даже не вздрогнул. Он спокойно поднял руку — и в ту же секунду пурпурно-золотой луч сорвался с его ладони, разметав золотой купол в облако сверкающей пыли.
— Вместо того чтобы метаться по свету, бросаясь на всех подряд, — холодно произнёс Цзи Боцзай, — лучше бы ты вернулся к занятиям. Глядишь, тогда у тебя был бы шанс найти настоящего убийцу — и самому не стать третьей жертвой.
Следует признать: в этом его спокойствии, в уверенности победителя, сидящего в кресле и даже не шелохнувшегося, было нечто завораживающее. Сила и насмешливое безразличие переплелись в нём так естественно, что оторвать взгляд было невозможно. Сквозь узорчатое окно денежной палаты пробивался солнечный свет, ложась точно на его плечо — будто крыло небесного божества.
Глаза Янь Аня налились кровью. Он тяжело дышал, глядя на Цзи Боцзая — весь сжавшийся в злобный комок, как молодой разъярённый бычок.
Мин И наблюдала со своего укрытия и пришла к выводу: точно должен победить спонсор. Поэтому она спокойно поправила причёску, разгладила складки на юбке и вернулась к Цзи Боцзаю, будто ничего и не случилось:
— Господа, прошу, остыньте. Тут, очевидно, какое-то недоразумение.
— Какое тут может быть недоразумение?! — воскликнул Янь Ань, красный от гнева. — Из всех, кто когда-либо имел вражду с моим отцом, ты, Цзи Боцзай, — единственный! — Он яростно ткнул пальцем в его сторону. — Пусть другие не знают, но ты не думай, что я тоже слеп! Ты всегда считал, будто мой отец ошибся в диагнозе и сгубил весь род Мэн. Затаил обиду на долгие годы — и вот, наконец, дождался момента отомстить! Не так ли?!
Цзи Боцзай с кривой усмешкой приподнял бровь:
— Мэн? Какие именно?
— Не притворяйся! Я ещё ребёнком видел тебя во дворе их дома!
— Правда? — медленно протянул он, вставая. Не торопясь, он обнял Мин И за талию и подошёл к Янь Аню вплотную. Его взгляд опустился и упёрся в глаза обвинителя, холодный и бездонный. — Я с малых лет вырос на рабском дворе. Напомни-ка, в каком это заднем дворе семьи Мэн ты меня якобы видел?
От него исходило такое напряжение, такая плотная, почти физическая сила, что Мин И, стоя рядом, ясно увидела, как в глазах Янь Аня на миг мелькнуло замешательство.
Ошибся?.. Выходит, просто обознался?
Ну вот, она так и думала. На том злополучном пиру он был всё время рядом с ней — то пил вино, то флиртовал с танцовщицами, ни минуты покоя. Ему бы убивать — разве что между глотком и подмигиванием.
Мин И покачала головой и мягко сказала:
— Убийства расследуют сыпань[1] — за это у нас отвечает закон. Если вы, господин, вот так сгоряча наброситесь с кулаками, то и перед сыпанем будет неловко. Раз уж судьба свела вас сегодня здесь — не лучше ли сесть и спокойно выпить чаю?
— Кто с ним будет пить чай?! — Янь Ань снова взорвался, снова смотрел на Цзи Боцзая, как на врага всей жизни. — Я точно знаю — это убийство не обошлось без тебя! Жди, я сейчас же пойду к сыпаню!
Цзи Боцзай посмотрел ему вслед с выражением, будто перед ним сумасшедший. Ни удерживать, ни спорить не стал — только спокойно провёл взглядом, пока тот не исчез за дверью.
— Господин, а это… — Мин И растерянно заморгала.
— Пусть идёт, — он отмахнулся. — Сыпань не первый год дела ведёт, не дурак — не станет на слово верить всякой чепухе.
Он перевёл взгляд на неё, прищурился чуть насмешливо:
— А ты чего вернулась? Только что бежала — прямо вихрь, а теперь опять тут?
Мин И прикрыла губы ладонью и с виноватой улыбкой сказала:
— Что вы, господин, разве я убегала? Я всего лишь проверяла, нет ли за ширмой другого выхода. Мало ли что случится — надо ведь знать, куда вас уводить в случае беды…
— Да? — он приподнял бровь. — Ну и как там, нашла выход?
Она с хихиканьем прижалась к нему:
— Рабыня пригляделась и решила: самый верный путь к спасению — это вы, господин. Пока я рядом с вами — мне ничего не страшно.
Мелкая, язык как мёдом намазан.
Он хмыкнул, ущипнул её за мягкую щёчку и снова повёл к повозке.
Золотые слитки были тяжёлые — Мин И не могла их поднять, так что просто повалилась на сундук, раскинулась на нём и с восторгом осматривалась по сторонам.
— Господин, это всё — мне?
— А можно я куплю на них украшения? А дом?
— Вы мне сразу столько дали… не боитесь, что я сбегу?
Щебетала без остановки — как воробей на весеннем ветру.
Цзи Боцзай сдержал улыбку. Теперь он понял, почему тётушка Сюнь жаловалась, что от неё уши вянут: стоит ей повеселеть — и она уже тараторит без умолку, как будто кто-то повернул ключ в музыкальной шкатулке.
— У господина ведь нет должности, — с самым серьёзным видом заговорила Мин И, нахмурившись. — Всё золото отдали мне… а как же вы теперь?
Он тихо рассмеялся и, подыгрывая ей, сказал:
— Ну тогда верни всё назад.
— Ни в коем случае! — немедленно откликнулась она с непоколебимой серьёзностью. — Золото ведь голод не утолит. Господин, подождите тут, я сейчас сбегаю и куплю вам лепёшку!
На обочине лепёшки были дешёвые, крышку сундука с золотом и поднимать не пришлось — она выудила откуда-то пару медных монет и направилась к лотку.
Цзи Боцзай закатил глаза и лениво откинулся в повозке. Ну не прижимистая ли? А с другой стороны — её тонкие белые пальчики, сжимающие всего лишь пару монет, выглядели удивительно изящно. Она вернулась, неся в руках луковую лепёшку, обжигающую даже через бумагу — перебрасывала её из руки в руку, пыхтела, дула, щипала мочку уха, а потом, отойдя на несколько шагов, показала ему язык.
Он не удержался и посмотрел на неё ещё раз.
Маленький розовый язычок, яркое платье, живой блеск в глазах — на фоне серой улицы она сияла, как самое яркое и весёлое пятно в этом хмуром мире.
Ну и пусть, — подумал Цзи Боцзай. Любит золото — и пусть себе любит. Великий сыпань был прав: у человека должна быть хоть какая-то слабость. Лучше уж так, чем совсем никакой.
— Господин, в этой лавке лепёшки самые вкусные! — радостно воскликнула Мин И, усаживаясь рядом и протягивая ему половинку. — Попробуйте!
Лепёшка только что со костра — ароматная, хрустящая, тёплая. Цзи Боцзай надкусил пару раз и едва заметно кивнул: действительно вкусно.
— Правда же? — Она откусила с другого края и довольно прищурилась. — Раньше я на этой улице всегда мечтала именно об этих лепёшках. А теперь могу есть их сколько захочу. Вот счастье!
Он лениво поинтересовался:
— Ты раньше жила здесь, на этой улице?
— Нет, — с улыбкой покачала она головой. — Я здесь выживала.
Она приподняла ладонь, показывая высоту примерно до пояса:
— Вот такой я была — маленькая, худенькая. Медные монетки почти никто не давал. Проходила мимо — только и могла, что вдыхать запах.
Движение челюстей замерло. Цзи Боцзай бросил на неё короткий взгляд.
Но она, казалось, совершенно не придавала значения тому, что рассказала. Ни слёз, ни жалоб — говорила об этом так же буднично, как о погоде:
— Когда-нибудь, если получится купить дом, — продолжала она, улыбаясь, — то я обязательно куплю его где-нибудь поблизости. Чтобы выходить по утрам — и сразу за лепёшкой.
Что-то дрогнуло у него внутри. Он тихо хмыкнул в ответ и нежно провёл пальцами по кончикам её волос.
В каждом мужчине живёт желание быть героем. И женщина, которую хочется защитить, — куда сильнее трогает сердце, чем просто красивая кукла.
Он вдруг понял, что ему действительно интересно: что же за жизнь у неё была до встречи с ним? Что пришлось ей пережить?
[1] Сыпань — чиновник, ведающий судебными делами и расследованиями при уездной администрации.
