Поезд неустанно катился по рельсам, и низкие домики за окном постепенно исчезали. Время от времени состав нырял в темноту тоннеля, унося Цзян Му в неведомое.
Она никогда прежде не уезжала так далеко одна. Глаза её не смыкались ни на минуту. За окном мелькали пейзажи, совсем не похожие на те, среди которых прошла её жизнь. Рельсы тянулись по крутым ущельям Сычуани, где клубился туман, и всё вокруг казалось нереальным, словно из другого мира, путая её мысли и чувства.
Сердце её было полно смятения: впереди ждала чужая земля, но именно там жил самый близкий человек. Прошло столько лет. Она уже не та девочка, что могла позволить себе капризы и слёзы. Тогда её звали не Цзян Му, а Цзинь Му.
В тот день, когда они расстались, над Сучжоу лил проливной дождь. Отец держал в руке старый чёрный чемодан. Это было всё, что он и старший брат могли унести. Девятилетняя Му ещё не понимала, что значит развод родителей. Она знала лишь одно: отец увозит брата далеко, и их дом опустеет.
Она изо всех сил цеплялась за отца, умоляла не уходить, просила брата остаться, а мать не выгонять их. В ответ раздались последние, беспощадные крики ссорящихся родителей. Му, дрожа от страха, спряталась в углу и зарыдала. Тогда Цзинь Чао подошёл к ней, заслонил собой от гнева взрослых и молча вытирал её слёзы рукавом, не произнеся ни слова.
Позже мать заперла её в комнате, чтобы не мешала. Му прижалась к решётке второго этажа и видела, как отец, раскрыв выцветший клетчатый зонт, увёл брата под ливень. Она звала их, кричала изо всех сил. Они обернулись. Сквозь дождевую пелену Му увидела в глазах отца — Цзинь Цяна — горечь и беспомощность.
— Му‑Му, будь умницей, — крикнул он. — Мы приедем — сразу тебе позвоним!
Цзинь Чао, с рюкзаком за спиной, уже выглядел почти взрослым. Его силуэт растворился в потоках дождя. Отец отвёл взгляд, крепче сжал руку сына и потянул его прочь. В тот миг, когда они повернулись, Му закричала так, будто сердце разрывалось:
— Папа! Братик!
И где‑то глубоко внутри она уже знала — они не вернутся.
Она плакала, пока не ослабла. Сквозь мутную пелену слёз вдруг увидела, как кто‑то бежит обратно. Му моргнула, не веря глазам. Это был брат. Он взобрался на навес первого этажа, карабкаясь по скользкому железу, и добрался до её окна.
То было их последнее свидание. Он стоял совсем близко, промокший до нитки, с длинными ресницами, на которых дрожали капли. Вода стекала с его лба по прямому носу. Одной рукой он держался за решётку, другой достал из рюкзака чёрную перьевую ручку Parker1 и протянул ей.
— Возьми, — сказал он. — Пиши красиво. Не капризничай. Ешь морковь. Слушай маму. В следующий раз…
Он захлебнулся дождевой водой, закашлялся, потом снова выговорил:
— В следующий раз, когда встретимся, я проверю, как ты пишешь.
Му протянула руку, взяла ручку и вцепилась в его пальцы. Сквозь слёзы она спросила:
— Ты вернёшься?
Дождь барабанил по их сцепленным рукам. В небе сверкнула молния, осветив глаза тёмные, блестящие брата, полные света и обещания.
— Вернусь, — ответил он.
Но он так и не вернулся. Осталась лишь та самая ручка, память о нём, сопровождавшая Му долгие годы.
Позже мать, Цзян Инхань, сменила дочери фамилию. С тех пор никто больше не звал её Цзинь Му, она стала Цзян Му.
Первые годы отец ещё звонил. Иногда Му удавалось поговорить и с братом. Цзинь Чао спрашивал о школе, о занятиях на гучжэне2, интересовался, подросла ли она. С каждым звонком его голос менялся, становился ниже, серьёзнее, и Му всё труднее было узнавать в нём того мальчика под дождём.
Цзян Инхань не одобряла эти разговоры. Стоило беседе затянуться дольше десяти минут, как она напоминала дочери о домашних заданиях.
После пятого класса звонки почти прекратились. Му слышала, что отец женился вновь, у него родилась дочь. Мать сказала: «Не мешай им, у них теперь другая жизнь».
С тех пор отец звонил всё реже. Узнав, что у брата появилась новая сестрёнка, Му долго не могла прийти в себя. Ей казалось, что её собственную семью кто‑то украл, что любовь отца и брата досталась другой девочке, а ей больше ничего не осталось.
С тех пор она уже не могла, как прежде, звонить брату после неудачного экзамена или ссоры с подругой. Боялась, что трубку возьмёт новая жена отца. В её сердце отец и брат навсегда оставались родными, но она понимала: в ту ночь, когда лил дождь, они исчезли из её жизни.
После того лета, когда Му окончила пятый класс, они с матерью переехали дважды. Она пыталась сообщить новый адрес, но каждый раз на звонок отвечала незнакомая женщина. Му терялась, не зная, как к ней обратиться, и быстро клала трубку. Вскоре номер стал недействительным.
Она писала брату письма, указывая новый адрес и телефон, но ответа не получила ни разу. С шестого класса связь оборвалась окончательно.
Через год после развода мать открыла лотерейный киоск. Дохода хватало на жизнь, и дела постепенно пошли в гору. Но стоило упомянуть отца, как лицо Цзян Инхань мрачнело, и Му вскоре перестала говорить о нём и о брате.
Если бы жизнь шла своим чередом, Му, вероятно, окончила бы хороший университет, нашла спокойную работу и осталась рядом с матерью, не встретив больше ни отца, ни брата.
Однако в выпускном классе она случайно узнала нечто, что навсегда изменило её судьбу.
- Parker «Сны и кони» («以梦为马», yǐ mèng wéi mǎ) — серия подарочных ручек, название отсылает к поэтическому образу «взять мечту в седло». ↩︎
- Гучжэн (古筝, gǔzhēng) — древнекитайский щипковый струнный инструмент, предок японского кото и корейского каягым. Его название буквально означает «древняя цитра». Современный гучжэн имеет 21–26 струн, натянутых над подвижными подставками, корпус сделан из дерева. ↩︎
