Накануне, ложась спать, Цзян Му всё ещё корила себя. Взрослый человек, а хранит детское обещание, бережёт ту старую ручку и, как глупая, ждёт, что когда-нибудь Цзинь Чао сам её вспомнит. Одно дело — тайно лелеять этот пустяк, но ведь он сам об этом узнал… Стыдно было так, что и словами не передать.
Однако после сна неловкость почти рассеялась. Проснувшись, она уже не вспоминала вчерашний конфуз. В голове осталась лишь одна мысль: спать. Всё же, когда будильник прозвенел во второй раз, Цзян Му, преодолевая сонливость, поднялась, умылась и, выходя из комнаты, увидела, что все разбросанные накануне тетради и ручки аккуратно сложены. Значит, Цзинь Чао всё убрал. Наверное, он чувствовал себя виноватым. От этой мысли у неё чуть‑чуть потеплело на душе.
Увидев его в ремонтной мастерской, она первой поздоровалась:
— Доброе утро. Ты всегда так рано встаёшь?
Цзинь Чао поднял голову и взглянул на неё, будто проверяя, не осталась ли обида, и спокойно ответил:
— Я ведь не баоцзы1 продаю.
С тех пор как он стал работать сам на себя, времени у него было вдоволь: ни собраний, ни подчинённых, откроет мастерскую хоть к десяти, никто не осудит. Никого не контролирует и сам свободен. Но с тех пор, как появилась Цзян Му, у него снова возникло ощущение, будто он ходит «на работу».
Утро шло своим чередом, пока Цзян Му, собираясь уходить, не потянулась к пластиковому пакету на тумбочке, чтобы взять ещё одну упаковку прокладок. Вдруг из пакета выскользнула маленькая коробочка и упала на пол.
Она застыла на несколько секунд, глядя на неё, потом осторожно, двумя пальцами, подняла находку и, осознав, что держит в руках презервативы, с испугом швырнула коробку обратно в тумбочку, захлопнув ящик. Сердце колотилось. Зачем Цзинь Чао подарил ей это?
Мысль была настолько нелепой, что язык не поворачивался спросить. С тех пор всё утро она чувствовала себя странно.
Выходя из мастерской, она украдкой взглянула на стоявшего у ворот Цзинь Чао. Он курил, глядя куда‑то в сторону. Цзян Му, будто пойманная на месте преступления, поспешно пересекла улицу. Сань Лай, заметив её, окликнул:
— Сегодня рано! Может, поешь лапши?
Она замахала руками и, не оглядываясь, побежала к автобусной остановке.
Шестой маршрут, как назло, долго не приходил. Цзян Му стояла уже добрых десять минут. Через дорогу Цзинь Чао, с сигаретой в зубах, лениво наблюдал за ней. От его взгляда ей стало неловко. Она переместилась за тонкий столбик с расписанием, будто тот мог её спрятать. Но ощущение, что он всё ещё смотрит, не проходило. Тогда она повернулась спиной к дороге.
Обычно люди ждут автобус, глядя в сторону прибытия, а она стояла, отвернувшись. Цзинь Чао, глядя на это, только покачал головой. Он затушил сигарету и уже хотел крикнуть, успеет ли она, но не успел сделать и шага. Шестой автобус с ревом подкатил к остановке. Цзян Му, заметив, что он собирается подойти, вскочила первой, будто спасаясь от погони.
Когда автобус скрылся за поворотом, Цзинь Чао тихо пробормотал:
— В этом возрасте девушки — существа загадочные.
Вчера утром она сама просила подвезти, а сегодня будто избегает.
Сань Лай, наблюдая за ним, удивился. Он знал друга много лет. У того в голове всегда полно мыслей, но ни одна не касалась женщин. В юности, когда все вокруг бурлили гормонами, Цзинь Чао оставался равнодушным. А теперь, гляди‑ка, задумался о «таких существах».
— Ты чего с ней сделал? — с прищуром спросил Сань Лай.
— А что я мог сделать? — холодно отозвался Цзинь Чао.
Сань Лай ухмыльнулся, придвинулся ближе:
— Девичью душу не угадаешь. Только‑только сердце просыпается, а ты сам‑то видел, как выглядишь? Сколько девчонок в школе мечтали встречаться с тобой! И ведь не пойму, за что они тебя любили: ни нежности, ни романтики, один ледяной вид. А всё равно толпами липли! Несправедливо. Я‑то был остроумен, красив, обаятелен, и что? Не ты ли отнял у меня титул школьного красавца?
Он ещё минут пять разглагольствовал о «школьном красавце», как делал это уже восемь лет подряд.
Цзинь Чао не выдержал:
— Хватит болтать. Я съезжу домой, потом в уезд Цюань, вернусь поздно. Вечером забери Му‑Му, красавчик.
Сань Лай сразу посерьёзнел:
— Решил окончательно?
— Да.
Он понял, что переубеждать бесполезно. Он помолчал, а потом спросил:
— А если, ну, допустим, Цзян Му и правда к тебе неравнодушна? Ты поступишь с ней, как с прочими женщинами, без пощады?
Цзинь Чао замер, потом медленно поднял взгляд и процедил:
— Отвали.
Дорога до школы показалась Цзян Му бесконечной. Всё утро она ломала голову над вопросом, зачем Цзинь Чао купил презервативы и положил их в её пакет. Потом она решила, наверное, купил для себя, а перепутал. Но тогда что делать? Вернуть?
Она понимала, в его возрасте личная жизнь — дело обычное. Но мысль о том, что у него может быть женщина, вызывала странное чувство. Кто она? Сяо Циншэ? Но по словам Сань Лая, вроде нет. Значит, кто-то другой?
От этой догадки ей стало тоскливо.
После той ночи в больнице она чувствовала себя потерянной, и только у Цзинь Чао нашла временное убежище. Если же у него есть женщина, её присутствие станет неловким, почти неприличным. Даже родная сестра чувствовала бы себя лишней, а она — всего лишь «мнимая».
Пока одноклассники готовились к пробному экзамену, Цзян Му пошла к учителю Ма и спросила о переводе.
Учитель удивился. Он объяснил, что нужно присутствие родителей, паспорт, домовая книга2, заявление, проверка школой и одобрение управления образования. Всё долго и хлопотно.
Он знал семью Цзинь Цяна и с участием спросил, не тяжело ли ей жить с отцом, не поговорить ли ему с ним. Цзян Му решительно отказалась, попросив считать, что разговора не было.
Выйдя из кабинета, она почувствовала пустоту. Без помощи Цзинь Цяна и Цзян Инхань перевестись в Сучжоу невозможно, а связываться с ними не хотелось. Да и времени уйдёт уйма. Придётся дотянуть до экзаменов.
На пробном тесте Пань Кай радостно махал ей рукой, но она, погружённая в свои мысли, не заметила. Он не ожидал, что их посадят в одном классе, и хотел помочь, но за всё время экзамена Цзян Му ни разу не подняла головы. Геройствовать было негде.
После звонка Пань Кай подбежал и шёпотом спросил:
— Тот парень вчера… он ведь Тоуци? Как вы познакомились? Красивый, но взгляд — как нож, я бы не рискнул с ним спорить.
Цзян Му устало потерла виски:
— Пань Кай.
— А?
— Замолчи.
— Есть.
Вечером у ворот школы её ждал Сань Лай на белой «Хонде». В отличие от сдержанного Цзинь Чао, он любил эффект: волосы собраны в хвост, пёстрая куртка, на носу тёмные очки, хотя уже ночь. Он болтал с вахтёром о школьных реформах, будто вернулся в родные стены с триумфом.
Цзян Му, смущённая вниманием прохожих, быстро села в машину. Пристегнув ремень, она спросила:
— Сань Лай‑гэ, ты ведь в школе тоже был знаменитостью, да?
Он гордо усмехнулся:
— Ещё бы! Сколько девчонок бегали смотреть на мои волосы! Я был Такуей Кимурой3 Тунгана, а в седьмом классе местным Огури Сюном4.
— …не может быть.
— Три года подряд самый красивый в оркестре, до звания «первый красавец школы» не хватило одного шага.
— Одного шага?
— Ага. В день, когда я поступил, следом пришёл один парень и всё. Ростом выше всех, взгляд сверху вниз, будто воздух там чище. Девчонки с ума посходили. Это был брат Юцзю.
Цзян Му, хоть и не застала те времена, легко представила сцену. В её прежней школе тоже был парень, не дотягивавший до Цзинь Чао, но девочки всё равно млели.
Сань Лай вдруг рассмеялся:
— Забавно, да? Тогда многие парни ещё не выросли, а Юцзю уже под метр восемьдесят. На уборках его всегда ставили мыть окна, он доставал до самого верха. Даже соседние классы просили «одолжить». Девчонки толпились в коридоре, ждали, когда он поднимет руки, и рубашка приподнимется.
— И что, — удивилась Цзян Му, — им нравилась его… талия?
— Откуда мне знать ваши странные вкусы! — фыркнул он. — Кстати, Юцзю сегодня не вернётся.
— Куда он уехал?
— В командировку.
— …механик, и в командировку?
Цзян Му усомнилась, но промолчала. Потом она тихо спросила:
— У Цзинь Чао есть женщина?
Сань Лай, лениво крутивший руль, замер, а потом расхохотался. Когда он отсмеялся, сказал с лукавой улыбкой:
— Раз он сам не говорил, я, как друг, не вправе болтать.
Цзян Му отвернулась к окну. Значит, всё‑таки есть.
Сань Лай, будто нарочно, добавил:
— Лет пять назад мы с ним зашли в зал игровых автоматов, потом на ночной рынок. Я ничего не купил, а он вдруг выбрал брелок, заплатил и с тех пор носит с собой. Ответ на твой вопрос в этом брелоке. Раньше он висел на ключах от мотоцикла, теперь, кажется, на запасных ключах от ворот мастерской. Обычно он их не использует, но держит при себе на всякий случай. Если когда‑нибудь увидишь эти ключи, узнаешь правду.
Цзян Му нахмурилась, глядя на него, но Сань Лай только загадочно улыбнулся и больше ничего не сказал.
- Баоцзы (包子, bāozi) — булочки на пару с начинкой. ↩︎
- Домовая книга / регистрационная книжка домохозяйства (户口本, hùkǒuběn) — официальный китайский документ, содержащий сведения обо всех членах семьи, прописанных по одному адресу. Используется для подтверждения места жительства, семейного статуса, брака, рождения детей и др. ↩︎
- Такуя Кимура — легендарный японский актёр, певец, участник группы SMAP, одна из самых влиятельных звезд японской поп-культуры. Статья на вики. ↩︎
- Сюн Огури — популярный японский актёр, режиссёр и продюсер. Снимался в «Гинтама», «Цветочки после ягодок» и других крупных проектах. Статья на вики. ↩︎
