Цзян Му собиралась лишь занести одежду и сразу вернуться в дом Цзинь Цяна. По пути она перекинулась с Сяо Яном парой слов о Молнии, и как раз в этот момент к автосервису «Фэйчи» подъехал водитель, только что сошедший с трассы: у него возникли неполадки, и он надеялся, что здесь помогут. Мужчина спешил в дорогу, и Цзинь Чао, окликнув Железного Скрягy, велел ему взглянуть на машину. Тот вошёл со стороны заднего двора и, проходя, тихо прикрыл за собой дверь.
Цзян Му, бросив взгляд краем глаза, сказала Сяо Яну:
— Иди, не отвлекайся, я скоро уйду.
Сяо Ян положил инструмент и вышел к клиенту. В мастерской стало пусто. Цзян Му неторопливо направилась к комнате отдыха, но, почти дойдя до двери, обернулась. Все были заняты, никто на неё не смотрел. Тогда она изменила направление и пошла к заднему двору.
Дверь, как она и ожидала, оказалась не заперта. Цзян Му потянула за ручку и исчезла за ней.
Всё, чем недавно занимался Железный Скряга, лежало разбросанным по земле: детали, инструменты, обломки. Цзян Му осторожно переступала через них, стараясь ничего не задеть. В углу под брезентом снова стоял тот самый предмет, что уже не раз привлекал её внимание.
Она заметила, что стоит Цзинь Чао уехать, как этот предмет исчезает, а когда он возвращается — вновь оказывается в углу, укрытый плотной тканью. Таинственность этого укрытого угла не давала ей покоя, даже снилась ей по ночам. И вот теперь, когда вокруг никого не было, любопытство взяло верх. Сердце забилось чаще, мысли метались. Оружие? Контрабанда? Что-то, чего нельзя показывать людям?
Она присела, приподняла край брезента и заглянула. Под ним оказалась автомобильная покрышка. Когда она откинула ткань дальше, перед ней предстала целая машина, обложенная мягким поролоном, так что снаружи невозможно было догадаться, что это автомобиль.
Обыкновенная чёрная машина. Ничего опасного, ничего загадочного. Но в тот же миг за её спиной раздался голос:
— Что ты делаешь?
Цзян Му вздрогнула, выпустила брезент из рук и обернулась. В проёме стоял Цзинь Чао. Солнце уже скрылось за горизонтом, в дворе не горел свет, и его силуэт в сумерках казался холодным, как порыв ветра.
— Просто смотрю, — нарочито спокойно произнесла она.
Цзинь Чао молча окинул её взглядом, острым, будто лезвие скользнуло по коже. Потом коротко сказал:
— Насмотрелась — выходи.
Цзян Му указала на машину:
— Чья она? Твоя?
Он лишь коротко ответил:
— Моя.
— Почему я ни разу не видела, чтобы ты на ней ездил?
Цзинь Чао не ответил, только отступил, открыл дверь и посмотрел на неё.
— Тогда, может, отвезёшь меня домой на ней?
— Нет, — отрезал он.
Он поманил её рукой. Когда Цзян Му подошла, Цзинь Чао мягко, но настойчиво направил её обратно в мастерскую, закрыл дверь и повернул ключ.
— Эта машина не на ходу, — сказал он.
Цзян Му хотела возразить, но он уже позвал:
— Сяо Ян! Заканчивай на сегодня. Отдай машину старому Яну и заодно подвези Му-Му домой.
Потом повернулся к ней:
— У меня ещё дела. Сяо Ян тебя отвезёт.
Цзян Му прикусила губу, но спорить не стала. Они вышли вместе. По дороге она спросила Сяо Яна о машине. Тот ответил, что год назад Железный Скряга и Цзинь Чао купили её после аварии, и ездить на ней нельзя.
Но Цзян Му собственными глазами видела, как эта машина исчезала из двора. Если она неисправна, кто же её двигает? Ведь такую тяжесть не унесёшь на руках. Цзинь Чао не раз запрещал ей заходить туда. Значит, он что-то скрывает.
Она вспомнила мужчину, которого видела утром: широкий лоб, орлиный нос, у крыла носа тонкий шрам. Взгляд жёсткий и настороженный. Он напомнил ей наркобарона из документального фильма.
Все эти обрывки сложились в тревожную картину. Цзян Му всё яснее чувствовала: Цзинь Чао занят чем-то тайным, и явно не хочет, чтобы она знала. Но чем больше он молчал, тем сильнее ей хотелось докопаться до истины.
Она вспомнила, как вскоре после приезда в Тунган Цзинь Чао и Железный Скряга приходили в школу к Чжан Фаню за какими-то чертежами.
На следующий день Цзян Му нашла Чжан Фаня. Когда она появилась у дверей его класса, тот удивился, вышел в коридор, а за ним потянулась целая компания приятелей.
— Что случилось? — спросил он с улыбкой.
— Хочу узнать, кем работает твой брат, — прямо сказала она.
— А? — Чжан Фань растерялся. Не ожидал, что она придёт ради такого вопроса.
Он объяснил, что брат трудится на сборочном конвейере автозавода в Аньхое, домой приезжает редко, а подробностей он не знает.
Приближался Новый год. Погода становилась всё холоднее. В Тунгане не было высоток, по городу стояли самострои и двухэтажные домики, не снесённые под застройку. Снег покрыл их белым кружевом, придавая всему городу сказочный вид.
Из-за непогоды вечерние занятия отменили. Цзян Му каждый день после школы шла в ветеринарную клинику к Молнии. Как и говорил Цзинь Фэнцзы, пёс оказался живучим: под присмотром врачей ему становилось лучше, он уже мог есть жидкую пищу, хотя сломанная лапа требовала долгого восстановления.
Сотрудники клиники рассказывали, что Молния всё понимает: лежит неподвижно, не реагирует на заигрывания, но ровно в час дня и в семь вечера поднимает голову и смотрит к двери клетки.
Цзян Му теперь не ходила на вечерние уроки и приходила к нему около семи. От медсестры она узнала, что каждый день в час дня Цзинь Чао заходит в клинику ненадолго, просто узнать, как дела у собаки.
Хотя он всегда отмахивался, утверждая, что Молния — не его пёс, всё же беспокоился о нём. Так же, как Молния по-прежнему был верен ему.
Но раны заживают, а шрамы остаются. В памяти Цзян Му всё ещё стояли сцены той жестокости, наглость людей из Ваньцзи, их звериная ярость. В Тунгане Ваньцзи держали себя как хозяева, и даже Сань Лай, при всей своей браваде, не решался с ними связываться. Значит, за ними стояло нечто большее, чем простая уличная сила.
Если даже она не могла смириться с унижением, разве Цзинь Чао мог терпеть их выходки? Его сдержанность и молчаливая покорность тревожили её. После рассказов Цзинь Фэнцзы о прошлом Цзинь Чао в душе Цзян Му поселилась тень, тяжёлая и холодная.
Цзинь Цян не знал, что вечерние занятия отменили, и Цзян Му, как обычно, зашла в автосервис. Увидев её издали, Цзинь Чао потушил сигарету.
— Мама приедет через пару дней, — сказала она, подходя. — Хочет забрать меня в Сучжоу на праздники. Вернусь, наверное, только к началу семестра.
Он не поднял головы, продолжая работать.
— Ты ничего не скажешь? — спросила она, присев рядом и наклонив голову.
— А что ты хочешь услышать?
— Я ведь скоро уеду.
— Ну, устроим тебе прощальный ужин?
Цзян Му рассмеялась:
— Почему бы и нет.
Он чуть смягчился в лице:
— Иди внутрь, холодно.
Она улыбнулась шире. Пусть он и не сказал ничего особенного, но впервые за долгое время не был холоден.
Уже у двери она обернулась:
— На Новый год поедешь к отцу?
Цзинь Чао посмотрел на неё, помолчал и коротко ответил:
— Да.
Позже, когда он ушёл к Саню Лаю, Цзян Му осталась одна. Она долго смотрела на дверь мастерской, потом начала искать: сперва на металлических стеллажах, потом в его комнате, среди книг. От напряжения выступил холодный пот. Она двигалась осторожно, прислушиваясь к каждому звуку, но ничего не находила.
Уже собираясь выйти, девушка заметила старый шкаф. Она помнила, как Цзинь Чао доставал из нижнего ящика бинты и пластыри. Цзян Му осторожно выдвинула ящик. Под слоем мелочей лежала стопка сложенных чертежей. Она выглянула в коридор, убедилась, что тихо, развернула один лист, сфотографировала и быстро всё вернула на место. Потом собрала вещи, сказала Цзинь Чао и Саню Лаю, что уходит, и поймала такси.
В дороге она отправила снимок Пань Каю, попросив его узнать, что это. Наутро он сообщил, что показал фото мастеру на заводе, и тот сказал, что это схема интеркулера — устройства, устанавливаемого между турбиной и впускным коллектором для охлаждения воздуха.
Значит, догадка Цзян Му верна. Чертежи связаны с переделкой автомобиля. И, возможно, с той самой машиной во дворе. Может, дело не в том, что она «не на ходу», а в том, что ей нельзя появляться на дороге.
Цзян Му понимала, что Цзинь Цян почти не вмешивается в дела сына. Ему, кажется, всё равно, чем тот занят, лишь бы был жив. Но если Цзинь Чао действительно ввязался в опасное, она не могла оставаться в стороне.
Она решила выяснить правду. Машина — единственная нить. Если проследить, куда она ездит, можно понять, где бывает Цзинь Чао.
Так родилась мысль установить слежение. Но как? Где достать устройство, как его поставить? Всё это было для неё тёмным лесом.
Она спросила Пань Кая:
— Как можно узнать, где человек бывает?
Он рассмеялся:
— Сразу видно, опыта в любви у тебя нет.
И, смутившись, добавил:
— Хотя и у меня тоже.
— При чём тут любовь? — нахмурилась она.
— Да при том, что ревнивые жёны давно всё придумали: ставят на телефон слежение. Сейчас технологии такие, что можно видеть весь маршрут.
Слова Пань Кая осветили её мысль, как вспышка.
— Ты гений, — сказала она.
Он смутился:
— Кого собираешься отслеживать? Может, помочь?
Цзян Му приложила палец к губам.
— Ладно, — шепнул он. — Я всё равно дома на каникулах. Позовёшь — через десять минут буду у тебя на мотоцикле.
Когда вошёл учитель Ма, они замолкли. Тот напомнил о сроках каникул и правилах безопасности.
После уроков Цзян Му зашла в салон связи, купила за несколько сотен юаней старый телефон с функцией геолокации, настроила его как ведомый, выключила звук и полностью зарядилa.
Теперь, когда начались каникулы, она могла проводить в автосервисе целые дни. Цзинь Чао и Железный Скряга всё чаще уходили во двор, и хотя она делала вид, что не обращает внимания, всё время прислушивалась.
В полдень четверга Цзинь Чао уехал с Сяо Яном, а Железный Скряга остался один. Из двора доносился рёв мотора. Когда в мастерскую зашёл клиент, Цзян Му позвала Железного Скрягу, и, пока тот вышел, она проскользнула во двор. Там стояла только чёрная машина — источник звука. Дверь оказалась не заперта. Она открыла багажник, спрятала туда телефон под коврик и вернулась в комнату отдыха. Железный Скряга всё ещё разговаривал с клиентом и ничего не заметил. На своём телефоне Цзян Му увидела красную точку. Сигнал совпадал с её местоположением.
Вечером, уже дома у Цзинь Цяна, она снова проверила: точка стояла на месте — Тунжэнь, дом 87. Машина не двигалась всю ночь.
На следующий день то же самое. Но вечером, около девяти, после душа она взглянула на экран и вдруг увидела, как красная точка сдвинулась и стала быстро смещаться на восток.
Она торопливо оделась и позвонила Пань Каю.
— Пань Кай, — сказала она, — метка движется на восток, почти выехала из Тунгана. Что там?
Он сразу оживился:
— Гонимся?
— Гонимся.
— Уже выезжаю.
